Кызылординские вести

Канат АХМЕТОВ
Говоря о религиозном радикализме, в Казахстане чаще всего подразумевают салафизм. Чем же салафизм, другие  течения и вероубеждения отличаются от традиционного для Казахстана ханафитского мазхаба?
Начнем с того, что мазхабы в суннитском исламе нельзя сравнивать, например, с православием и католичеством в христианстве. Само слово «мазхаб» буквально означает «направление движения». Есть «мазхабы по фикху» – исламскому праву, и есть «мазхабы по акыде» – вероубеждению. То есть правовые школы шариата – это одно, а богословские школы с их представлениями о боге – это другое.
Как правило, «мазхабами» называют правовые школы, а богословские школы называют  «акыдами». По этим двум признакам можно классифицировать все направления в исламе. Но следует четко понимать, что мазхаб и акыда – это разные вещи. Например, материальные предметы можно классифицировать по форме и по цвету. При этом предмет может быть квадратным и одновременно красным, красным и круглым, круглым и зеленым и т.п. А спрашивать, например, красный он или круглый – некорректно по сути.
Как известно, традиционных правовых мазхабов – четыре: ханафитский, шафиитский, маликитский и ханбалитский. Крупнейших богословских школ две – ашаритская и традиционная для всей Центральной Азии – матуридитская. При этом исторически сложилось так, что матуридитская акыда чаще всего сочетается в конкретных регионах с ханафитским мазхабом, ашаритская – с шафиитским и маликитским мазхабами и так далее.
В странах широкого распространения салафизма – это Саудовская Аравия и некоторые соседние с ней страны Персидского залива – преобладает ханбалитский мазхаб. Но сам салафизм не считает необходимым строго придерживаться одного мазхаба, некоторые из салафитских ученых вообще отрицают такую необходимость. Поэтому можно видеть салафитствующих жигитов, только вчера научившихся читать намаз, и при этом безапелляционно заявляющих: нам, мол, не нужен мазхаб.
Салафиты считают, что исповедуют чистую акыду салафов – буквально «предков, предшественников». Так называют в исламской традиции первые «три праведных поколения», то есть сподвижников пророка Мухаммада и два последующих поколения мусульман. Но многие представители традиционных богословских школ с этим не согласны.
Также большинство салафитов в Казахстане на корню отрицают большинство казахских традиций, считая их «бидъатом» («недозволенным новшеством»). При этом они не дают себе труда вникнуть в исторические причины появления некоторых национальных традиций казахов.
Еще одна проблема в том, что наши так называемые приверженцы салафизма нередко берут фетвы саудовских шейхов, вынесенные ими, вообще-то, для своих сограждан – саудитов, и начинают механически применять их в Казахстане. Хотя общеизвестно, что в исламской традиции фетвы для каждой конкретной страны должны выносить свои, отечественные ученые-улемы. По одному и тому же вопросу вердикт может быть различным в зависимости от условий конкретного общества. Повторяю, это азы исламского права.
Самое главное, что в нашей независимой стране, где царят мир и согласие, не должно быть места раздорам и ненависти. Это означает, что нам не надо сидеть сложа руки. Необходима огромная просветительская работа в обществе. Главная проблема в том, что у нас были прерваны религиозные традиции, именно поэтому на нашем «зачищенном» в свое время религиозном поле столь пышно растут различные нетрадиционные течения, и не только исламские. Поэтому сейчас главное – уберечь молодежь, подрастающее поколение от увлечения такими взглядами. А там, глядишь, многие из уже ушедших в нетрадиционные течения одумаются. Уже сейчас салафиты в большинстве регионов ведут себя намного осторожнее, чем в 2000-е годы. Некоторые даже соглашаются принять традиционный ханафитский мазхаб в своей повседневной практике – по крайней мере, приходя в мечеть, уже не кричат громко «Амин!», если имам просит не делать этого.
Одну из самых опасных разновидностей религиозного экстремизма представляют такфиристы и джихадисты –те, кто совершают террористические акты, взрывают себя.  Собственно, это две стадии единого процесса, от такфира до объявления джихада – один шаг. По своим богословским взглядам они относятся к салафитам, то есть исповедуют салафитскую акыду, но в политическом плане действуют по методу Саида Кутба – египетского радикала, казненного в 1966 году, которого иногда называют «крестным отцом» практически всех экстремистских течений в современном мусульманском мире. Он же – один из идеологов радикального крыла движения «Братья-мусульмане».
Слово «Такфир» происходит от того же корня, что и «куфр» – «неверие», «кафир» – «неверующий». Сделать такфир – значит, объявить кого-то неверующим. Причем кого-то, кто сам себя считает мусульманином. Например, в Казахстане излюбленное занятие такфиристов – объявлять «кафирами» всех, кто не совершает пятикратный намаз, то есть большинство окружающих. Хотя это противоречит позиции большинства исламских ученых всех времен.
В традиционном фикхе – исламском праве – четко определены условия вынесения такфира, и все они грубо нарушаются нашими доморощенными радикалами. Именно поэтому необходимо повышение религиозной грамотности наших мусульман – чтобы любой мог запросто указать такфиристу на его очевидные ошибки. Это говорит о том, что ключевой  фактор в борьбе с деструктивными течениями – борьба с невежеством. Только при этом условии дадут результат другие меры по борьбе с экстремизмом и терроризмом.
Помимо салафитов, в последнее время все чаще можно слышать о движении под названием «Таблиги жамагат», буквально означающее «Община проповеди». Это аполитичное, пацифистское религиозное движение, организованное в 1926 году в Индии духовным учителем по имени Маулана Мухаммад Ильяс.  Его особенностью является отсутствие программы, устава, института членства и т.п. Формально их как бы не существует вовсе. Именно эта особенность позволяла этой организации оставаться «невидимой».
Таблиговцы считают, что главное − это искренность в вере, прилежная практика и активная проповедь. Но они пренебрегают приобретением глубоких религиозных знаний, считают это несущественным. За внешней аполитичностью таблиговцев все же проявляются признаки неприятия светских устоев государства и органов государственного управления. Они старательно навязывают обществу особый образ жизни, подразумевающий аскетизм, беспрекословное подчинение своему руководителю. Кроме того, приверженцы этого движения часто пренебрегают работой, заботой о благосостоянии своих семей. Например, они могут оставлять своих жен и детей и отправляться в долгие странствия − хорошо, если в пределах страны, а могут и за границу податься. Словом, что подходило для Индии 20-х годов прошлого столетия, совсем не подходит для Казахстана в XXI веке.