Кызылординские вести

В частных архивах и коллекциях кызылординцев встречаются такие «залежи», что местному историко-краеведческому музею и не снились. За последние годы удалось познакомиться с людьми, в домах которых бережно хранятся коллекции древних монет, старинных национальных украшений и народных музыкальных инструментов. Знаю я человека, который собрал из хлама уже несколько необычных автомобилей. И еще одного, в доме которого до сих пор слушают патефон. В общем, хранителей редкостей у нас достаточно. И каждый визит к кому-нибудь из них всегда оборачивается приятной неожиданностью.

Стены просторного дома енсионерки Ларисы Алексеевны Максимчевой украшают картины, написанные русским художником Валуевым в одном из сталинских лагерей для политзаключенных. Отец Ларисы Алексеевны был кадровым офицером, служил и на охране объектов ГУЛАГА.

- Художник попросил однажды папу достать холста, кистей и красок, - вспоминает женщина. - Не мог талантливый человек не писать. И папа выполнил его просьбу. Когда наша семья покидала место службы отца в Краснодаре, мы увозили с собой картины, подаренные папе Валуевым. И папа всю жизнь бережно их хранил.

Достала из потайного местечка Лариса Алексеевна и свой архив: - Вот это, смотрите, открытки времен Великой Отечественной войны. Письма-треугольники. А вот фото, сделанные на фронте. Но самая интересная фотография…

Прошелестела оберточная бумага, и на стол легло фото, которому ровно сто лет. Регенты Перовского церковно-го хора. В полном составе. Взрослые красивые мужчины, военные и служащие, а с ними мальчики, которые демественному пению в 1909 году только учились.

- Вот этот мальчик - мой дед, Григорий Калашников, - Лариса Алексеевна указала на одного из подростков в верхнем ряду группы фотографировавшихся. - Он прошел три войны: Первую мировую, гражданскую, Великую Отечественную. Возглавлял дед первый в истории Кызылорды Совет ветеранов. Назывался он тогда Советом ветеранов гражданской и Великой Отечественной войны.

Григорий Сергеевич Калашников в 1900 году приехал в Кызылорду, будучи ребенком, с родителями. Вернее, приехал он в Перовск, так тогда называлась Кызылорда. Был свидетелем того, как создавался и развивался уездный городок, как строилась железная дорога Оренбург-Ташкент. Калашников, несмотря на то, что до революции образование в наших южных краях удавалось получить лишь счастливчикам, грамоте был обучен с детства. Более того, он оставил потомкам записки о том, каким был Перовск начала прошлого века.

«…Мой отец служил в царское время солдатом, - пишет Григорий Калашников, - и после демобилизации, не имея ничего на родине в Воронежской губернии, решил остаться в Перовске, где служил последние годы, на постоянное место жительства. В 1900 году мы с матерью приехали к нему из России…».

Перовск начала прошлого века, по воспоминаниям Калашникова, представлял собой большой кишлак. Было в нем не более семи тысяч жителей, все здания располагались на небольшой площади, которую сейчас занимает административный центр города. Самое старое здание в Кызылорде, из тех, что сохранились, - храм. Русская православная церковь Свято-Казанской Божией Матери. Она имела раньше свой участок земли под виноградник и огород, на котором сейчас стоит городской парк культуры и отдыха. Сохранилась до нашего времени, правда, в видоизмененном капитальными ремонтами состоянии, мечеть Айтбая, построенная в одно время с церковью.

Одной из первых
фирм, завед-ших в Перовске свое представительство, была немецкая компания «Зингер». На том месте, где была ее контора, сейчас стоит Дом адвокатов. После Великой Отечественной войны в «зингеровском» доме располагался приют для сирот. Православный погост Перовска в 1900 году был там, где сейчас городская гимназия №2, мусульманское кладбище осталось под стадионом «Локомотив».

Местом для прогулок у перовцев являлся городской сад. Ходили летом люди смотреть, как идет жизнь в военных лагерях. Их разбивали для солдат на окраине города, на берегу Сырдарьи. Почти на побережье стояла и крепость, через квартал от нее, вглубь населенного пункта, находились тюрьма и санпропускник. Так как городок считался все-таки уездным, был у него свой почтамт, казначейство, канцелярия начальника уезда и канцелярия полицейского пристава.

Начальником Перовского уезда в начале прошлого века служил полковник Николь-ский. Что интересно, когда в городе вспыхнули первые рабочие восстания, их возглавил сын Никольского, Вячеслав. Отец тогда отдал приказ арестовать Вячеслава за вольнодумство и смуту, но его надежно укрывали некоторое время семьи рабочих. Затем железнодорожникам удалось переправить парня в Россию.

Полицейским приставом уезда служил господин Сальников, приставом города – Зуйков.

Больницы как таковой в
городе не было, был приемный покой, в котором принимали больных врач, фельдшер и акушерка. Но был здесь еще и ветеринарный врач, который, при надобности, оказывал помощь своим коллегам. Лекарства заказывали в аптеке Шелля. Рядом с аптекой Шелля стояла часовая мастерская Неймана. Сейчас на том месте центральная городская баня. А вот напротив Шелля и Неймана держал большой мануфактурный магазин узбек Ишанбек. И еще был в старом городе мастеровой переулок, это сейчас самый центр Кызылорды. Переулок Усербаева, где расположились сплошь бутики и салоны красоты. Сто с лишним лет назад в этом переулке стояли лишь мастерские. Сапожников, жестянщиков, гончаров, кузнецов. Славился дореволюционный Перовск изделиями местных зергеров – ювелиров. Ведь в этих краях проходила часть Шелкового пути, и зергеры имели возможность покупать у купцов золотые и серебряные слитки, драгоценные камни. У каждого мастера был свой ученик, и попасть в ученики ювелира для любого подростка было большой удачей. Первые полгода мальчики лишь подметали уста-хана, мастерскую, да присматривались к тому, как работает хозяин. За девичий браслет из серебра степняки давали жирного барана, откормленного на согым, зергеры были довольно богатыми людьми, имели добротные дома и наемных работников.

Кроме приемного покоя в Перовске работал военный лазарет. Здесь были даже койки для «психических». Когда в гарнизоне у города нужды не стало, здание лазарета полностью передали под психиатрическую лечебницу. И психо-неврологический диспансер Кызылорды в прошлом году отметил сто лет своего существования.

Не запамятовал описать Калашников и дореволюционную школьную жизнь городка.

«… В городе имелось три школы. Городское шестиклассное училище с интернатом, инспектором которого являлся Митрофан Варфоломее-вич Суханов, женская прогимназия на пять классов, инспектором которой служила Ольга Давыдовна Щипкова, трехклассная русско-туземная школа, последняя была исключительно для мальчиков-казахов с контингентом в сорок человек».

«Окончившие городские школу или гимназию могли поступить учениками, причем без всякой оплаты их труда, на почту, казначейство, железнодорожный телеграф. Вовсе не окончившие учебные заведения люди ни в какие учреждения на ученичество не принимались».

Последняя фраза понят-
на. Кто же возьмет на государственную службу неграмотного человека? Учебные заведения Перовска каждый год выпускали 180 человек. Тем, кто желал учиться дальше, давали направление в учительскую семинарию Ташкента или политехническую школу Москвы. Но туда отправлялись ежегодно лишь несколько человек. Была высока плата за обучение – 500 рублей в год.

Абсолютно несправедливым было отношение город-ских властей к девушкам-казашкам. При желании родителей их принимали в туземную школу, но если мальчикам, успешно окончившим три класса этой школы, дозволялось держать экзамены для перехода в городское шестиклассное училище, то девушкам никуда далее дороги не было. Только в замужество, как пишет Григорий Сергеевич. В женской прогимназии обучались только русские девочки, даже при недокомплекте гимназисток. Кстати, тех парнишек, что выдержать экзамен в училище не смогли, отправляли с их согласия работать писарями волостного или аульного правителя. И эта должность считалась весьма перспективной.

В журнале «Вестник вос-
питания» за 1906 год приводится цифра: «На просвещение киргизского народа царским правительством тратится в год 6,6 копеек на душу населения». Здесь все: обустройство школ, организация интернатов, оплата труда пре-подавателей. В общем, жизнь – не сахар. Кстати, о сахаре. Обитателям интерната городского училища для мальчиков в сутки выдавалось по три куска рафинада на человека.

Знаете, что нам осталось от того времени? Звон церковных колоколов, да крик муэдзина с минаретов мечети Айт-бая. Все, что было доброго в старом Перовске, унес ветер городской эволюции.

Лариса Алексеевна мечтает, чтобы все, что она бережно хранит, осталось для потомков, как осколки истории. - Но нужно ли это хотя бы нынешнему поколению? - сомневается женщина. Как ей ответить, если говоритьначистоту?

Наталья ДЕНИСОВА.