Кызылординские вести

Процесс вращения стрелок вокруг циферблата завораживал Саду с детства. Он мог подолгу наблюдать за их ходом, прикладывал к уху часы, прислушиваясь к мерному перестуку железного сердца. Очень хотелось узнать – что там внутри, каким образом механизм становится «живым». Детское любопытство переросло в интерес взрослого к профессии часовщика. После демобилизации из армии прошел вЦелинограде трехмесячные курсы и, отработав год, вернулся в 1964 году в Кызылорду. Первое время сидел в часовых будках возле центральной аптеки и ресторанапо улице Энгельса (ныне Казыбек би), а затем его перевели в мастерскую«Полет» по улице Першина (ныне Токмагамбетова). Там работала дружная команда – опытный мастер Давид Маркович Розенфельд, его однофамилец Владимир Розенфельд и Геннадий Пя. Было разделение труда по маркам часов, по видам и сложности работ.

- 70-е и первая половина 80-х годов были «золотой» эпохой для часовых мастеров, - вспоминает Саду. - Работали спокойно, никто не мучил излишними проверками. Обеспечение запасными частями было отличное. Все заводы регулярно присылали запчасти. Такого не было – разобрал часы, нашелдефект, а заменить нечем. Нужные детали всегда лежали под рукой. А самое глав-ное – тогда были хорошие качественные часы разных марок: «Полет» и «Слава» московских часовых заводов, из Челябинска поступали отличнейшие настенные и настольные часы. Славилась марка «Победа» Куйбышевского завода (ныне город Самара), а из зарубежных – японские и другие. Так что выбор был богатый. Те часы работали по многу лет – и десять, и пятнадцать, а при хорошем уходе и больше. Сейчас разные фирмы выпускают часы, внешне похожие на советские или японские, но качество не то.

- АВы сами какие часы любили носить?

- Предпочитал «Славу». Они и красивые, и надеж- ные, с автозаводом – долго носились.

- Что самое трудное в профессии часового мастера? На первый взгляд, в мастерскойработать несложно. Сидишь весьдень – физической нагрузки никакой. Лишь винтики да колесики перебираешь, и все дела?

- Это только на первый взгляд так кажется. На самом деле постоянно терпеливо сидеть на одном месте очень утомительно. Тем более сосредоточенно изучать микроскопические детальки, перемещать их, вставлять. А они слушаться не хотят, так и норовят «сбежать» в сторону. Много проблем создают узлы. Но самое трудное – правка волоска. Его надо точно откорректировать, иначе нормального хода часов не будет.

- Были такие случаи, когдаВы с ремонтом не справились?

- Такого не было. Я всегда считал – жить должны все часы. И старался придерживаться этого правила. Да, бывало, что-то не получается. Сидишь час, два… Иногда дня три «колдуешь», снова и снова разбирая какой-то узел. Очень радуешься, когда, казалось бы, безнадежный механизм оживает, и часы начинают идти. Но наша работа - это не только «железки», а и взаимоотношения с людьми, умение сохранять выдержку приобщении.

Я никогда не сортировал клиентов на тех, кто нравится или не очень. Ко всем отношусь доброжелательно, с улыбкой. Даже если человек возвращался недовольный: «Ты плохо отремонтировал! Два дня походили и остановились». «Ну, хорошо. Давай посмотрю». Это же механизм, бывают дефекты скрытого характера, которые не сразу распознаешь. Не помню случая, чтобы в моей профессиональной практике были неприятные разборки.

Удивительная это штука – время. По роду своей профессии мы имеем возможность наблюдать за его ходом. Бежит по циферблату стрелка. Сделала круг - прошла минута. За эту минуту в мире произошло множество событий. На минуту ты стал старше. Проходят недели, месяцы, годы – жизнь меняется, меняешься ты сам, меняется город. Я хорошо помню Кызылорду 50-х годов, а ведь было это как будто недавно. Узкие улочки. По булыжным мостовым ездили редкие автомобили, керосиновые лампы стояли на наших столах. Сейчас мы живем совершенно в другом измерении – телевидение, компьютеры, «сотки» и автомобильные «потоки». Бытовые возможности изменились фантастически. А стрелки неустанно стучат и стучат, продолжая неумолимый отсчет. Жизнь продолжается.

-За сорок лет не было ли желания сменить профессию?

- Нет. Никогда даже не думал. Лишь в 90-х годах, когда пошла волна китайских кварцевых часов, хотелось махнуть рукой и переквалифицироваться. Это было время, когда ты, опытный мастер, сидел беспомощно опустив руки и ничего не мог сделать. Китайские часы, в основном, не подлежат ремонту. Нет запасных частей, да и качество ни в какое сравнение не шло с российскими или японскими. Обычно приходилось советовать клиентам: «Купите лучше новые». Но затем опять стали появляться российские и даже советские (подтвердившие свою надежность). Духом воспрял, вновь появилось желание работать.

- Но все-таки недавноВы ушли.

- Решил отдохнуть. Ведь все-таки 69 лет уже. Пусть сыновья работают. Сагинбек и Бахытжан тоже стали часовыми мастерами. Причем добровольно. Эта профессия им тоже нравится. Я очень рад. Пример отца сыграл роль, но я никогда не настаивал. Сейчас я провожу время на даче. Там тоже надо трудиться, и немало. Но я доволен. Вместо часов у меня теперь солнце. Все дела рассчитываешь согласно движению светила, как говорится,от зари до зари.

- Не скучаете по мастерской?

- Скучаю. Иногда хочется вернуться. Но мое время ушло.

- В последние годы появилось много «соток», компьютеров, бытовых приборов с часами. КакВы думаете, не вытеснят ли они обычные часы?

- Когда в 60-е годы у нас появилось телевидение, думали, что радио скоро забудут. Но радио до сих пор слушают. Так же и с часами. Их по-прежнему выпускают и покупают много. Значит, они нужны людям. Сотки сотками, но у часов есть и свои плюсы. Так что на век моих сыновей работы в часовой мастерской хватит. Это уж точно. А прав я или нет – покажет время.

Владимир ВОРОБЬЕВ.