Кызылординские вести

Казалось бы, в ауле, где все друг друга знают, круговая порука. Упади – тебя поднимут. Заболей – не дадут твоей семье с голоду помереть. Но ведь нет. Нет. Случай убеждает, что добро мы творим, когда нас об этом очень попросят, а милосердие просыпается, когда этого требуют вопросы веры.

Ергали и Катира Жумадильдаевы приехали в Караултобе жить, потому что больше им жить было негде. Собственного жилья, несмотря на то, что Ергали уже пятьдесят лет, а Катире немногим меньше, у них никогда не было. Много лет они жили вообще без прописки. Катира раньше была прописана в доме своих родителей, но после того, как старики скончались, ее братья дом продали. С Ергали случай как под копирку. Он у своих родителей был старшим сыном. В доме стариков после их смерти, согласно обычаям, остался младший брат. Ергали пришлось уйти…

Еще недавно Ергали пас чужой скот в окрестностях поселка Сулутобе. За небольшую плату, за право жить в чабанской зимовке. В феврале, вечером того дня, когда вся страна праздновала новомодный День Валентина, мужчина замерз в степи, разыскивая заблудившуюся скотину. Отморозил ноги так, что обе ступниврачи ампутировали. О пастушеском посохе пришлось забыть. Что дальше? Родственница Катиры, имевшая в собственности квартиру в Караултобе, предложила бедолагам пожить там. И хотя «берлога» в сельской двух- этажке мало похожа на нормальное человеческое жилье, чета с радостью согласилась переехать в незнакомый аул. А какая разница, где жить, если работать больше все равно не придется ни Катире, ни Ергали? Катира даже радовалась, что у них есть теперь крыша над головой, из которой «пока» обещали не гнать. – Главное, - твердила она, - дожить до первой пенсии, которую должен получать полностью потерявший трудоспособность муж.

Пока они до нее не дожили. Сначала надо было уговорить кого-нибудь из родственников прописать безногого инвалида. Согласился на это временно один из его братьев. Все документы на мужа Катире удалось собрать лишь к августу. Восемнадцатого августа, наконец, она получила на руки справку о его инвалидности, где написано, что с сего дня по август 2010 года он числится нетрудоспособным гражданином с первой группой инвалидности, которому требуется наблюдение невропатолога. Трудно предположить, что за два года у Ергали вырастут новые ноги, но инвалидность медико-социальной экспертизой дана именно на два года. Затем у Катиры начнется новый бег по кругу за справками.

Для нее это самое
сложное дело жизни. Ни копейки денег с февраля месяца, с тех пор, как муж лежит в кровати, в руках у женщины не было. За любой «бумажкой» в городские инстанции она идет за двадцать четыре километра пешком. Нет сорока тенге на маршрутку. Берет бутылочку с водой. Рано утром выходит из дому, к вечерувозвращается.

– А муж к тому времени уже в бешенстве, - рассказывает Катира. –Материт меня, на чем свет стоит. Он ведь как куль с мукой. Ничего не может сделать самостоятельно. Мало того, что обезножел, в апреле месяце с ним случился инсульт. Он наполовину парализован. В коляске, которую нам собес выдал, сидеть может минут пять-десять, не больше. Потом начинает кричать от боли в спине.

Женщина сильно недоговаривает. На улицу она крайне редко вывозит Ергали еще и потому, что неприязненно относятся к паре окружающие. Колет людям глаза чужая беспомощность, чужое горе, срам чужой. Морщатся бабы, брезгливость, видите ли, одолевает. А мужики, те просто отворачивают лица.

Когда последний раз, степерь уже полным пакетом документов супруга, Катира ходила в управление социальной защиты, собес по-старому, бумаги все там приняли. Но оговорились, что первую пенсию можно будет получить в конце октября. Пока все будет оформляться, пройдет время.

- А мы доживем вообще до того момента, – плачет Катира? - Мы же и так целых восемь месяцев живем на подаяние. Нет, сами не просим. Изредка заглядывает кто-нибудь из родичей, немного продуктов привозит. Сейчас пост, время проявления милосердия, и люди из аула тоже что-нибудь дают. Я боюсь, что кончится месяц Рамазан, и вся людская доброта пройдет. Что тогда? Что?

В выписке из карты ин-
дивидуальной программы реабилитации инвалида за номером 1148, которую мне Катира показала, говорится о том, что нужна ему коляска и памперсы. И то, и другое женщина бесплатно получила. Но в той же выписке нет ни слова о том, что Ергали требуется сиделка. Она у него уже фактически есть, собственная жена. Ведь без нее мужчина – «мертвый груз». Но у нас медико-социальная экспертиза работает, не учитывая как раз социальных факторов. Налицо полная нищета и беспомощность Жумадильдаевых, в глаза бросается, что Ергали трудно делать каждое движение, а о том, чтобы «нанять» Катиру ему в сиделки, государство не позаботилось. Ничего бы не изменилось, но она получала бы справедливую плату за свой круглосуточный адский труд по уходу за больным.

У бедной женщины нет никаких документов, удостоверяющих личность. Однажды потеряла, а восстановить было не на что. – Это же почти тысячу тенге надо найти, - отмахивается Катира, а ведь еще нужны лекарства для Ергали и витамины. А мы в этом году ни разу арбузов и дынь не ели. Тут они у всех есть,дешевые…

Что будет дальше?
Пенсия Ергали супругов Жумадильдаевых, если они все-таки до нее дотянут, разве что на плаву поддержит. Вся она будет уходить на обезболивающие препараты и самую простую еду. О том, чтобы собрать 200-300 тысяч тенге, и в старых этажках Караултобе купить квартирку, они и не мечтают.

– Я не загадываю наперед, хотя точно знаю, что даже дров нам купить к холодам будет не на что, - сквозь слезы предрекает себе еще и занятие дровосека Катира. – Придется у кого-то одалживать топор и рубить кустарник за аулом.

Совсем недавно кто-то ей предложил сдать мужа в Дом милосердия и подыскать себе здорового мужичка. Но Катя, как зовет ее муж, его любит. И даже если придется бомжевать, она будет скитаться, толкая впереди себя коляску с любимым человеком. Его дал ей Бог, если уж голод подопрет совсем, то первым от него умрет она, сунув в рот Ергали последний кусок лепешки.

У нас на юге говорят, что только тот, кто помогает вдовам, калекам и сиротам, попадет в рай. Судя по равнодушию окружающих к калеке Ергали, в рай у нас никто больше не хочет. А просто человеком себя почувствовать тоже никто не желает? Человеком, которому тоже больно, когда кто-то другой сильно ушибся?

Наталья ДЕНИСОВА.

На нашу просьбу оказать помощь бедствующей семье в ауле Караултобе сразу откликнулась исполнительный директор областного регионального фонда по поддержке малообеспеченных граждан Сапура Абдрахимова. Супругам Жумадильдаевым фондом вчера была оказана материальная помощь.