Кызылординские вести

- Алексей Геннадьевич, что вы испытали в тот момент, когда Илья Ильин после второго подхода в рывке с гримасой боли схватился за локоть?

- Мое состояние было близким кшоковому.

- Вы замахали в сторону трибун, будто звали кого-то…

- Там сидели наши врачи. Дело в том, что если обратишься к врачам, имеющим официальную аккредитацию для обслуживания участников соревнований,то они могут просто снять спортсмена – чтобы перестраховаться. Поэтому я стал звать наших врачей, которые наготове сидели на трибунах, позвонил им по сотовому телефону. Вообще-то посторонним лицам не положено заходить во внутреннее помещение, где разминаются и готовятся к выходу на помост штангисты, но мне удалось договориться, и их впустили. Врачи осмотрели Илью и сказали, что есть опасность, например, разрыва связок,если он продолжит участие в соревнованиях, но рискнуть можно. Словом, окончательное решение они оставили за мной – на мое усмотрение и под мою ответственность. Ситуация стрессовая,надо было принимать быстрое решение. Я видел, что на трибунах собралось очень много казахстанцев с флагами, а еще подумал, что там, в нашей стране, у телевизоров сидят еще 16 миллионов человек, которые ждут золотой медали. Да, я знал, что иду на риск, но выхода не было. Мы решили отказаться от третьего подхода в рывке и пойти на второе упражнение, надеясь, что хотя бы одна попытка в толчке у Ильи получится.

- Там был один российский тренер, который заявил, что догадывается о характере травмы и что с ней толкать штангу можно, а делать рывок крайне опасно...

- Не то что тренер, даже самый великий врач не сможет визуально, на расстоянии определить характер травмы. Только специалист, пощупав все своими руками, поговорив со спортсменом о том, где и какие болевые ощущения тот испытывает, в состоянии понять, что же на самом деле произошло. И это сделали два врача, которых я хорошо знаю и которым доверяю.

- Как вел себя в этот момент сам Илья?

- Я бы привел тут сравнение с лошадью, которая бежит на полном скаку, ее пытаются остановить, а она все равно рвется вперед. Примерно такое же состояние было у Ильи. Когда он начал делать разминку перед толчком, то почувствовал сильную боль, и пришлосьпостоянно делать ему заморозку. Был вариант отказаться от борьбы за первое место, чтобы снизитьстепень риска, начать толчок с меньшего веса – например, с 218 кг – и попытаться «зацепить» хоть какую-то медаль. Помню, я спросил: «Илюха, тебя устроит «серебро» или «бронза»?», а он ответил: «Нет, идем на победу». То есть он проявил себя настоящим мужчиной. Поэтому в первом же подходе в толчке мы заказали 223 кг, чтобы обойти по сумме Аккаева, который закончил соревнования раньше, в группе В, и «загнать» Колецки на 225 кг.

- После того, как в третьем подходе Илья толкнул 226 кг, вы бросились обнимать его, хотя у Колецки оставалась последняя попытка, и он мог опередить Илью. Вы были уверены, что поляк не поднимет 228 кг?

- Абсолютно был уверен. У меня же глаз наметанный, я вижу, кто и на что в данный момент способен. Колецки во второй своей попытке заказал 224 кг, очень тяжело поднял штангу на грудь и еле-еле толкнул. А тут 228 кг – прибавка сразу в четыре килограмма.Вообще, в тяжелой атлетике чудес не бывает.Это в единоборствах можно подловить соперника на ошибке или самому случайно подставиться, а у нас на сколько ты готов – столько и поднимешь, разве что еслипсихологически не «сгоришь». Да, Колецки - мировой рекордсмен в рывке (232 кг), но в этот день он 224 кг поднял за счет предельных усилий. Поэтому я был уверен, что 228 кг он не осилит.

Кстати, тамсерьезно ошибся главный тренер сборной Польши, олимпийский чемпион Зигмунд Смальцеж. Либо он почему-то решил, что Колецки весит меньше Ильина, хотя было как раз наоборот (разница составляла лишь 90 граммов), либо неправильно посчитал, но после того, как Илья толкнул 223 кг, Смальцеж должен был заказать на второй подход225 кг, чтобы Колецки вышел вперед по сумме. А он заказал 224 кг, и получилось, что Колецки, подняв этот вес, все равно отставал от Ильи, который до этого имел преимущество в один килограмм в рывке и меньше весил. Между тем 225 кг поляк взял бы наверняка, поскольку плюс-минус один килограмм особой роли не играют. То есть Смальцеж сработал на нас, и после этого я заказал на последний подход 226 кг, надеясь, что в этом случае он со своим подопечным погонятся за нами и пойдут на 228 кг. Я полагал,что Илья с его травмой и постоянной болью не сможет толкнуть 226 кг, но был уверен, что и Колецки не возьмет 228 кг. А до этого я боялся, что поляки закажут на третий подход 225 кг,поскольку именно этодиктовалось сложившейся ситуацией: ведь они видели состояние Ильи и должны были отдавать себе отчет в том, в какой степени готовности находится Колецки. Но когда польский тренер в ответ на наш заказ перезаявил вес на 228 кг,я понял, что мы выиграем. А послетого, как Илья реализовал третьюпопытку, у меня, что называется,«крышу» снесло.

- Действительно, вы, наверное, единственный из тренеров, кто во время пекинскойОлимпиады выбегал на помост. Потом на многих Интернет-сайтах появились фо-тографии, запечатлевшие этотмомент…

- Правилами запрещено кому бы то ни было, кроме штангистов и тех, кто меняет «блины», выходить на помост. Но яуже не контролировал себя и не помню, как там оказался. Помню только, как женщина – судья из Канады уводила меня, приговаривая на английском: «Нельзя, Алексей, нельзя». Наверное, мой организм таким образом требовал снятия жуткого стресса – ведь в тот день мы буквально шли босиком по лезвиюножа.

- Когда все закончилось, Илья сказал нам, что должен был поднять 182 кг в рывкеи установить мировой рекорд в толчке…

- Да, мы так и планировали: взять поочередно в рывке 175, 180 и 182, а в толчке – 225, 230 и 234 кг. Илья должен был выиграть убедительно, с мировым рекордом и с преимуществом примерно в десять килограммов над ближайшим соперником. Но помешала травма.

(Газета «Спорт КS» от 16.09.08).