Кызылординские вести

Когда я спросила доктора Аманкельды Кадырбаева, могу ли приехать в его мед­учреждение, где давно хотелось побывать, мужчина ответил мне вопросом на вопрос:

- Не боитесь?

- Я уже давно ничего не боюсь. Моя профессия кидала меня на места катастроф, в притоны наркоманов, в трущобы с самыми дикими нравами.

- Да нет же. Вы не боитесь сделать больно моим подопечным? Ведь к ним окружающий мир и так не совсем справедлив.

Я обещаю не задавать некорректных вопросов, не лезть с предложениями «сфотографироваться на память» и не бродить по территории поселения при больнице.

Пятнадцать километров от Кызылорды, зачарованное место на Талды-Арале, который много лет назад был островом на Сырдарье. Сейчас здесь обитель людей, пораженных «палочкой Гансена», и ближе к вечеру я переступаю порог кабинета главного врача единственного в Казахстане лепрозория.

-Увы, от лепры никто из нас не застрахован.

Слова доктора путают мысли. Ведь, как ни крути, видя чужие беды, мы всегда вспоминаем о небесах. Слава Богу, что не я… Чур, не меня…

- Проказа – инфекционное заболевание, - напоминает Аманкельды Кадырбаев. - И, к сожалению, лепра из тех инфекций, что плохо поддаются изучению. Никто из ученых, к примеру, не может сказать наверняка, как именно микобактерия лепры передается. Известно, что передается она только от человека к человеку, но каким образом?

В многочисленных лабораториях мира инфекционисты «подсаживали» микобактерии лепры разным животным, надеясь хоть на одном из них «вырастить культуру». За все время с начала изучения проказы ею удалось «заразить» лишь американского броненосца. Несчастных броненосцев и используют в экспериментальных целях.

- Кызылординский лепрозорий существует без малого восемьдесят лет, - вступает в беседу заведующий эпидотделом учреждения Молдагали Сейталиев. - С 1929 года наши медики выявили 3608 больных. Сейчас лепрозорий носит статус «казахстанского». И на пожизненном учете по стране стоят 640 человек, больных или когда-то переболевших лепрой. Казахстанский коэффициент заболеваемости, кстати, 4 человека на 100000 населения. ВОЗ еще в 1991 году приняла Программу элиминации (приостановления – Авт.) проказы, в которой указана конечная цель. Повсеместно не более одного случая на 10 000 человек населения. В своей странемы, получается, справились с задачей на «отлично». В одной очаговой зоне, Тенгизском и Балыкшинском районах Атырауской области, за последние двадцать лет вообще не было выявлено ни одного нового случая. Еще одна природная очаговая зона лепры – Аральский район нашей области. Как ни странно, ареал очага обычно очерчен местом слияния реки с морем. И проказу веками люди называют «болезнью рыбаков».

Кстати, термин «переболевший лепрой» не утопия. Это до середины пятидесятых годов прошлого века лепротиков просто изолировали от общества и активно ампутировали им пораженные конечности. Выхода другого не было. То, что начиналось с маленького «гипопигментированного» пятнышка, заканчивалось «тихим ужасом». Пятно на коже, которое у инфицированного палочкой Гансена человека может появиться где угодно, постепенно увеличивается. Потом центральная часть пятна западает, подвергается атрофии. Происходит поражение нервов, которое приводит и к атрофии мышц. Далее инфицируются кисти, стопы. То, что показывают иногда в триллерах, когда «отваливается пальчик», законченная картина болезни, называется мутилляцией фаланг. Столетиями целители применяли в борьбе с проказой лишь хаульмуговое масло. Применялинеудачно.

Все это в прошлом. Сейчас тяжелые последствия испытывают только те граждане, что были поражены лепрой до начала активного применения в конце пятидесятых годов сульфоновых препаратов. Их, конечно, нельзя отнести к специфическим лечебным средствам, но в большинстве случаев они способны остановить развитие болезни. Сульфоны применяют в комбинации с другими препаратами, и при начальной стадии заболевания двух лет терапии достаточно для полного выздоровления пациента лепрозория.

- За последние двадцать лет в Казахстане было выявлено только десять новых больных, - рассказывает Молдагали Сейталиев. - А в целом, пик заболеваемости лепрой у нас пришелся на 60-70 годы. И не потому, что «инфекция разгулялась». Просто в начале шестидесятых Министерство здравоохранения (тогда еще союзной республики – Авт.) выделило лепрозорию огромные средства, десятки автомобилей. И медики получили возможность выезжать на периферию. Диагностировать. Брать на учет, лечить больных.

Человек, проведя в лепрозории определенное время, если желает, снова возвращается к привычной для себя жизни. Устраивается на работу. Заводит и воспитывает детей, которые, как правило, рождаются абсолютно здоровыми. Я знаю местный случай, когда медсестра полюбила пациента лепрозория и вышла за него замуж. Девушка имела о болезни полное представление и не боялась ее. Но общество как таковое к лепротикам относится безжалостно. Поэтому тайну «бывшего больного» медики хранят так же свято, как тайну усыновления.

- Наши пациенты, даже если они таковыми являлись сорок лет назад, все равно состоят на учете, – немного открывает завесу служебных тайн Молдагали Сейталиев. – Это делается для того, чтобы не допустить рецидивов заболевания. Гипотетически они могут быть. Как мы обследуем ежегодно тех, кто под наблюдением? Врач выезжает в место проживания пациента, инкогнито, под каким-нибудь предлогом с ним встречается на нейтральной территории и производит осмотр. Бывает, что муж, к примеру, не знает, что жена когда-то лечилась в лепрозории. Но ведь она не совершила преступления, скрыв от него свою историю! Она просто хочет и может жить как все. И важно не испортить человеку судьбу. Разве кто-то испытывает комфорт, когда от него шарахаются? А те, кто о проказе знает понаслышке, готовы гнать прочь ни в чем неповинного, даже близкого, человека, если с ним случилась беда. Или бежать от него…

- И с общими заболеваниями наши пациенты приходят опять-таки в лепрозорий, - поддерживает инфекциониста Аманкельды Кадырбаев. – Они имеют право и могут лечь в любую больницу на обследование и лечение. С той же язвой желудка. Но миллионная доля вероятности того, что их тайна выйдет на свет Божий, не дает им этого сделать. Ведь только одна новость, что, скажем, в медицинский центр поместили человека, перенесшего лепру, создаст вакуум вокруг него. И он испытает шок больший, чем окружающие его люди.

Сейчас в лепрозории только одна больная с активной формой заболевания. 14 пациентов медучреждения – инвалиды с постельным режимом. Это пожилые люди, заболевшие еще в пору расцвета СССР. В Доме инвалидов им вряд ли были бы рады, а в лепрозории они доживают при полноценном уходе, лечении и питании. Еще на территории комплекса есть домики для не старых, вполне самостоятельных лиц, находящихся на учете лепрозория и принявших решение уйти из семьи или спокойно находиться на государственном обеспечении. Их никто не принуждал жить на поселении, они просто боятся людей здоровых, их непонимания, отвращения, порой, брезгливости.

Поражает подвиг младшего персонала больницы. Санитарки возятся с пациентами инвалидного отделения, как с маленькими детьми. Три раза в неделю – банный день. Кормление с ложечки, туалет – под присмотром. Старики так привыкают к своим няням, что плачут, когда их меняют сменами. Умоляют докторов вернуть «свою девочку», не хотят ни есть, ни спать, как будто потеряли возможность встреч с родным человеком. Адский труд санитарки оплачивается государством скудно. В пределах тридцати тысяч тенге. Врачей, тех в лепрозории просто не хватает, вакансий пять, восемь докторов-пенсионеров, которых просто некем заменить. Молодых специалистов никаким калачом не заманишь, когда даже после 25 лет работы в отдаленном месте твой труд оценивается в ежемесячные 44 тысячи тенге.

Подняться в корпус, где лежат больные, я не отказалась. Эмоций – пруд. Болото. Одно дело - в тиши уютного кабинета слушать, что о редкой болезни рассказывают умные доктора. Другое - видеть, какой тяжелый след оставляет лепра на лицах пациентов. Мучают вопросы. Когда мимики на лице больше нет, для выражения чувств остаются только слова? А ее нет, если ты знаком с проказой давно. Брови выпадут непременно или этого может не быть? И просто: вера в Бога, она остается, когда ты вот так наказан? И как любить ближнего своего, когда он больше не может любить тебя?

На вопросы не получишь ответа, пока не задашь их вслух. И я их не задала. Я обещала не касаться руками чужого мира. Условно чужого. На планете каждый год регистрируется 500 тысяч случаев лепры. И новым пациентом доктора Кадырбаева может быть каждый из нас.

Наталья ДЕНИСОВА.