Кызылординские вести

Светлана ЮГАЙ
В Кызылординском доме-ин-тернате для престарелых и инвалидов проживают 180 человек, 98 из них – пенсионеры, остальные – инвалиды 1 и 2 групп. Получатели услуг –   так они прописаны в официальном положении. Но друг к другу все жители интерната уже давно относятся как к членам семьи.
В интернате предоставляется семь видов услуг: бытовые, трудовые, медицинские, культурные, юридические, экономические. С ними работают 160 человек – это медицинские и социальные работники, штатные психолог, юрист, повара и прочий обслуживающий персонал, которые для многих из жителей дома-интерната заменили родных дочерей и сыновей. Заместитель директора дома-интерната Гулсим Даулетбаева говорит, что здесь проживают представители 9 национальностей.
– Работа нашего интерната направлена на воссоединение наших подопечных с их семьями, – говорит она. – Ведь не все, кто живет здесь, одинокие. У многих есть дети, родственники. Но среди наших подопечных много таких, чьи дети уехали в другие страны на постоянное место жительство. Одинокие старики, не пожелавшие переезжать, остаются у нас, поскольку им нужен уход.
Так случилось с бабушкой Катирой. Ее дочь переехала на ПМЖ в Карелию, а старушка хотела остаться здесь. Вскоре дочь уговорила престарелую мать жить с ней, бабушка уехала, но не провела на чужбине и двух недель. Через десять дней она вернулась на родину в Кызылорду и теперь никуда уезжать из дома престарелых не собирается.
Но не редки случаи, когда пожилые люди остаются одиноки, живя со своими детьми и родственниками в одном городе. Случается так, что за поступки в молодости расплачиваться приходится в старости. Так, например, произошло с дедом Муратом. Когда-то он оставил жену с детьми, платил алименты. Но дети обиды не простили, и на старости лет старик остался один, без семьи, без поддержки. Теперь его семья – соседи по интернату, а основное занятие – судебные тяжбы с детьми, которые, к слову, живут не бедно, но отцу помогать не хотят. Через суд дед  Мурат добился выплаты алиментов от детей. Вот как бывает в жизни…
А вот баба Валя всю жизнь жила ради единственной дочери Эллы. Сейчас старушке 81 год. Около двух лет она проживает в доме-интернате. И дочь, и сотрудники интерната говорят, что характер у бабули непростой.
– Сложилось так, что с мамой вместе жить мы не можем, – говорит Элла, которую я встретила в интернате. Женщина пришла проведать мать, принесла ей вкусненького. – Мы живем на восьмом этаже, лифт в нашем доме не работает. Спускаться и подниматься по лестнице маме очень сложно. Да и ухаживать за ней некому.
У бабы Вали четверо внуков и столько же правнуков. Часть живет в России, часть – в Кызылорде. Но бабушка ни с кем не уживается, уж такой у нее характер по жизни. Помимо этого, в квартире бабуля целыми днями вынуждена находиться одна, что, по мнению ее дочери, очень опасно. Дескать, она может забыть выключить газ, утюг, воду и могут пострадать и она, и все жильцы девятиэтажки.
– Я целыми днями на работе, единственный свой выходной посвящаю маме, – продолжает Элла. – Вы не думайте, что она одинокая, брошенная. Это не так. Меня знает весь персонал интерната, потому что прихожу сюда я очень часто, приношу ей чистую одежду, еду, которую она любит. Забираю маму домой на выходные,  праздники. Все лето, пока я была в отпуске, мама была со мной. Но здесь ей действительно лучше – и прогуляться может выйти, и уход за ней соответствующий ее возрасту, и общение с соседями по интернату.
Не удержалась, задала Элле вопрос:
– Представьте, что лет через 10-20 ваши дети определят вас в дом престарелых…
– Не обижусь, – отвечает. – Жизнь по всякому может сложиться…
Как бы человечество не пыталось сбросить с себя груз ответственности, оправдаться за счет каких-то иных факторов, типа судьба такая, жизнь так сложилась, это случилось по независящим от нас обстоятельствам, вина в том, что старый человек остался один на один с самим собой, все равно лежит на родных, если таковые, конечно, имеются. Глядя на бабушек и дедушек в доме престарелых, которые сами ходят, ведут себя вполне адекватно, задумываешься: вот живешь, не лежишь как овощ, сиделку не требуешь, растут внуки, рождаются пра-внуки, всех хочется понянчить, потискать… Но с тобой тяжело, и точка. Или ты мешаешь молодым своим присутствием, напрягаешь старческой возней, ворчаньем, желанием во всем поучаствовать, везде и всем помочь… Многие из тех стариков, кто оказывается здесь, приходят сюда по собственной воле. Тетя Галия, например, пришла сюда, чтобы не занимать место в  однокомнатной квартире, где живет сын с семьей. Ушла, и всем стало удобно: освободилось место за столом, квадратный метр в комнате, где спала старушка, телевизор, по которому она нет-нет смотрела новости и сериалы… Просторнее сыну теперь жить в однушке без матери? Счастливее?
Но есть люди, для которых дом-интернат – единственный выход, единственное пристанище. Бабушка Катерина приехала в областной центр из Кармакши чуть больше недели назад. Ей 93 года, но жизненных сил и энергии в ней хоть отбавляй. Всю жизнь она проработала в районной противочумной станции. А вот семьи не нажила. В молодости было не до замужества, а потом годы одиночества приучили ее к тишине и покою в доме, и менять ничего уже не захотелось. Незаметно подкралась старость, а после того, как годы перевалили за 90, одиночество стало тяготить старушку.
– Здоровье у меня о-го-го, – говорит она. – За всю жизнь лежала в больнице всего раз,  да и то с аппендицитом. А вот сейчас что-то и давление скачет, и головные боли преследуют. Решила теперь не жить одна, а разделить оставшиеся годы с другими стариками.
В интернате баба Катерина всего несколько дней, но ее тут все устраивает. И кормят, говорит прилично, и о здоровье пекутся. Познакомиться с другими постояльцами, правда, бабушка на тот момент не успела, стеснительные больно старики, но считает, что уж лучше жить вот так, чем в одиночку.   
Если бабушка Катерина здесь новенькая, то Акпышак Орынбетов – старенький. Мужчина 1942 года рождения, а в интернате живет с 1960-го. Он инвалид 1 группы. Точно так же сразу из детских домов сюда поступили и другие жители. Например, Нина Панферова, которая, несмотря на инвалидность, ведет очень активную жизнь – она настоящая рукодельница, а еще спорт-сменка. Женщине уже 58 лет, но она любит скорость и драйв. Это может показаться невозможным, но тетя Нина – гонщица. Она участвует в гонках на колясках среди инвалидов, и в команде она единственная женщина. В этом виде спорта у нее не мало побед. А еще она искусно мастерит поделки из бисера, ткани, крышек от пластиковых бутылок и прочих подручных материалов.     
У тети Нины печальная история жизни. Она инвалид с детства. До 3 лет жила с матерью, а потом та вышла замуж, и ребенок-инвалид оказался ненужной обузой.
– До 17 лет я жила в детском до-ме, – голос тети Нины подрагивает от нахлынувших воспоминаний. – А затем меня перевели сюда, и здесь прошла вся моя жизнь.
У ее соседки по комнате тети Гали Заднеправчук не менее грустная история. Она тоже инвалид с детства. Свой диагноз она и сама назвать не может, говорит, что и врачи затруднялись назвать его. Дело в том, что мать Галины, будучи беременна ею, скрывала от всех свою беременность, перетягивала растущий живот, чем нарушила развитие ребенка. Галина родилась с исковерканным телом. Два года врачи алматинской больницы пытались помочь ребенку, но тщетно. До шести лет девочку воспитывала бабушка – мать отчима Галины. А потом ее определили в детский дом. Изредка Галю навещала мама, но рядом не садилась, не ласкала, не каялась. Только обидные слова унижения и оскорбления слышала в свой адрес тетя Галя. Она говорит, что у матери родился еще ребенок, которого она любила. В 70-м году тетя Галя попала в кызылординский дом-интернат для престарелых и инвалидов. Здесь же вышла на пенсию, ей сейчас 60 лет. За все это время единственным родным для нее созданием на земле стала кошка Сима, которую ей подарили подружки.
– На жизнь не жалуюсь, – говорит тетя Галя. – Сейчас получаем пенсию, так что хватает даже на то, чтобы себя побаловать. Покупаю себе вкусненького, кошке – любимый китикэт. Купила себе DVD-проигрыватель, смотрю свои любимые боевики со Шварценеггером.   
Когда мы говорим о домах престарелых, перед глазами сразу всплывают картины, где одинокие старики сидят в холодном казенном здании, лишенные ласки, заботы, простых жизненных радостей. Но это не совсем так. Хотя суть верна. Государство в лице администрации и всего персонала домов престарелых старается сделать жизнь своих подопечных насыщенной, интересной. Старики и инвалиды шьют и вяжут, делают поделки, участвуют в спартакиадах, выступают в составе кружка художественной самодеятельности, сажают цветы и в горшках, и в палисаднике при интернате, ухаживают за ними... Некоторые даже заводят новые семьи. Так в интернате сложилось уже 7 пар. Тем, кто желает жить вместе, предоставляется отдельная комната, где молодожены ведут свое хозяйство, обустраивают быт. В то время, когда я побывала в гостях у жителей дома-интерната, они располагались в здании бывшего женского казахско-турецкого лицея – в здании интерната идет капитальный ремонт. По словам заместителя директора Гулсим Даулетбае¬вой, ремонт начался еще в мае этого года.
– Здание это не ремонтировалось 20 лет, – говорит она. – Теперь все мы с нетерпением ждем, когда ремонт закончится и мы сможем въехать. В нынешнем нашем пристанище не удобно, в палате живут по 7-8 человек. А там старики и инвалиды расселены по 1-2 чело¬века, семейные пары живут отдельно.
Гулсим Жумабековна также говорит, что современное казахстанское общество еще не готово отказаться от подобных домов-интернатов. Ведь для некоторых людей это учреждение становится единственным выходом не остаться на улице.
– Конечно, число жителей интерната должно сократиться, – говорит она. – Мы ведь работаем на воссоединение с семьей. Пусть те, у кого есть родные, живут со своими семьями. Для того, чтобы не было брошенных детей и стариков, мы должны перевоспитать наше общество. Дети сейчас очень жестокие. Но им мы, взрослые, должны показать пример того, как нужно обращаться с родными тебе людьми.
Нельзя не оставить без внимания тот факт, что все больше среди получателей услуг дома престарелых становится представителей азиатских национальностей, в том числе казахов. Хотя издревле их отличало особо уважительное отношение к родителям, старшим по возрасту. Но нынешнее поколение в лице отдельных своих представителей то ли обнищало духовно, то ли забыло про совесть и благодарность к старшему поколению… Но факты говорят сами за себя: дома престарелых существуют, а значит, есть одинокие, забытые люди. Значит, что у нерадивых детей не болят сердца за судьбы своих пожилых матерей и отцов. Значит, что отправить старого человека в  интернат – не позор, а норма. Но с такой нормой нормальные люди не должны мириться.   
Поведение наших детей завтра – отражение нашего поведения сегодня. К этим словам хотела бы добавить басню Льва Толстого, которую прочитала в детстве, но не забуду, наверное, никогда:
СТАРЫЙ ДЕД И ВНУЧЕК
Стал дед очень стар. Ноги у него не ходили, глаза не видели, уши не слышали, зубов не было. И когда он ел, у него текло назад изо рта. Сын и невестка перестали его за стол сажать, а давали ему обедать за печкой. Снесли ему раз обедать в чашке. Он хотел ее подвинуть, да уронил и разбил. Невестка стала бранить старика за то, что он им все в доме портит и чашки бьет, и сказала, что теперь она ему будет давать обедать в лоханке. Старик только вздохнул и ничего не сказал. Сидят раз муж с женой дома и смотрят — сынишка их на полу дощечками играет — что-то слаживает. Отец и спросил: «Что ты это делаешь, Миша?» А Миша и говорит: «Это я, батюшка, лоханку делаю. Когда вы с матушкой стары будете, чтобы вас из этой лоханки кормить». Муж с женой поглядели друг на друга и заплакали. Им стало стыдно за то, что они так обижали старика, и стали с тех пор сажать его за стол и ухаживать за ним.