Маленькая Жулдыз долго не могла понять, почему мама терпит столько боли? О душевных страданиях девочке тогда было неведомо, но боль физическую узреть было не сложно. Очень часто приходилось видеть мать то с синяком, то с ссадиной. - Мамочка, что с тобой? - спрашивала она, глядя на фиолетовый опухший глаз матери. - Стукнулась, милая, - отвечала та, прижимая к себе единственного ребенка. Сколько же ей тогда было? Лет семь, наверное. Жулдыз никогда не видела своего отца, но однажды в их доме появился тот, которого она стала звать папой. Папа был добрый. Когда не пил. Поднимал хозяйство, возился с девочкой, ездил на вахты, зарабатывая на тот момент очень большие деньги. С каждой зарплаты покупал ей обновки. Но когда он пил, казалось, что отца подменили. Грубый и жестокий, он долгими ночами орал на мать, прикладываясь, порой, к ней кулаками. Когда девочка пыталась вступиться за маму, попадало и ей. Потом в период трезвости отца жизнь шла тихо и счастливо. Но все это заканчивалось быстро, слишком быстро. Вечерами, когда за стеной шумно беседовала пьяная компания отцовских друзей-собутыльников, Жулдыз, укрывшись с головой одеялом, тихонечко шептала свою незатейливую детскую молитву: «Господи, если ты есть, сделай, пожалуйста, так, чтобы сегодня все было хорошо. Пусть папа напьется и ляжет спать. Пусть он не бьет нас с мамой. Пожалуйста...». И она засыпала под свой шепот. Может быть, он действительно слышал ее молитвы? А может, это обстоятельства складывались так, что девочке казалось, если она сегодня не попросит Боженьку защитить ее и маму, отец опять начнет распускать руки. Шли годы, Жулдыз взрослела, отчим все так же продолжал пить, избивать мать. Но девочки там уже не было. Бабушка вырвала ее из этого ада, что лишил ребенка детства. Она, девочка-подросток, ненавидела их всех. Отчима, который вел себя хуже животного, мать, которая, словно покорная овца, терпела выходки пьющего мужа, окружающих, которые пытались пожалеть ребенка. Эта жалость была для нее сродни унижению. - Мне никто не нужен, - часто говорила она себе, - я сама со всем справлюсь. Я сильная. Хуже, чем было, не будет никогда. Что сделала с ней жизнь? Ожесточила или же придала силы? Убила в ней жалость или поспособствовала более острому восприятию страданий окружающих? Она не жаловалась никогда. Видя в ней сообразительную веселую девчушку, мало кто мог представить себе, что довелось ей испытать. Многие годы, лишенные материнской ласки и заботы, оказались хорошей школой жизни. Научившей видеть мир другими глазами. Научившей гордо нести высоко поднятую голову прямиком к непонятному, но обязательно счастливому будущему. А оно будет. Она знала это всегда. Сейчас Жулдыз уже взрослая. Удивительно, но она любит свою жизнь такой, какой она ей выпала. Она никогда не завидовала тем, у кого судьба сложилась по другому. А чему завидовать? У каждого свой крест. Каждый несет то, что ему предназначено. Ей пришлось пройти через многое, но она рада, что сумела все это пережить. Говорят, что за всякое страдание жизнью уготовлено вознаграждение. Наверное, так оно и есть. Жулдыз скоро выходит замуж. Пригласит ли она на свадьбу мать? Она и сама еще не знает. Девушка не видела ее с тех пор, как ушла из родительского дома. Сколько лет прошло? И не счесть уже. Кто-то скажет, что мать есть мать, родителей не выбирают, нужно уметь прощать... Она все давно простила, но того, что ушло, не вернуть никогда. А ушло святое, ушла любовь к той, что подарила жизнь. Ушла вместе с годами детства и юности, переживаниями первой любви и первыми серьезными шагами в жизни. Ушла, и нет ей места в жизни дочери, которая собственными руками как может, кует свое трудное счастье. Вопреки всем, вопреки самой судьбе.
Светлана ЮГАй.