Кызылординские вести

Игорь ТИТЕНОК
Командовать людьми – трудное занятие, руководить коллективом вахтовиков, когда фактически по полмесяца и больше живешь вместе  в одном доме, –еще труднее. И продолжая этот ряд, можно сказать, что возглавлять сугубо мужской коллектив, постоянно дрейфующий по степи, женщине – почти не реально. Практика всех вахтовых коллективов страны, работающих вдали от населенных пунктов, подтверждает эту нереальность, но Раушан Азнабакиева ее категорически опровергает.
Еще до знакомства с Раушан, когда директор ТОО «Zhanros Drilling» Алексей Мылтыкбаев рассказал, что у него начальник одного из буровых участков женщина, сразу подумал, что это, должно быть, удивительная женщина. Директор сразу подтвердил мои догадки, сказав, что Раушан Азнабакиева талантливая во многих отношениях: и руководитель толковый, и специалист по растворам каких еще надо поискать, и психолог классный, умеющий организовать бесконфликтную среду в непростых условиях вахтовой жизни. Словом, любой хороший эпитет приставь к этому человеку – он будет на месте.
В журналистской практике, когда пишешь о человеке, наверное, самое трудное разговорить его, вызвать на откровенность. Для этого порой приходится прибегать к спецприемам и хитростям, но с Раушан эти уловки оказались ненужными. С первых минут беседа пошла, как у старых знакомых. В нашем разговоре журналист оказался ведомым, и это его вполне устраивало. Больше всего интересовал  вопрос: как удается управляться с почти сотней в общем-то крутых мужиков?
– Мне кажется, что если бы меня в этот коллектив назначили начальником со стороны, то у меня, наверное, не все получилось бы гладко или по крайней мере потребовалось бы время на поиск взаимопонимания с вахтовиками-буровиками, – откровенно говорит моя собеседница. –У меня же процесс «воцарения», можно сказать, проходил поступательно. Работала инженером по растворам в этом коллективе, а это значит, круглые сутки бок о бок с буровой бригадой. Мои химикаты, трубы буровиков, другое оборудование, техника сосредоточены  на совсем маленьком пятачке, и тут должен быть порядок во всем. Так я привыкла и так мягко требовала, а точнее, просила делать ребят на буровой. Так вот они пообвыклись, что я тут потихонечку подруливаю.
Как инженеру по растворам мне приходилось постоянно контачить  с супервайзером (тот, кто перед заказчиком отвечает за качество нашей работы), квалификация и характер позволяли мне находить общий язык хоть с канадцем, хоть с сербом, хоть с кем. Тут главные чары – аргументированно отстоять свое решение. Как результат– и этот кусок работы начальника участка достался мне. Но я не успокоилась и дальше продолжала «подсиживать» свое непосредственное начальство, часто по просьбе ребят как женщина, как хозяйка решая разные бытовые проблемы на нашей буровой.
Когда наш директор по бурению Таниркул Кулбаев ситуацию эту разглядел, то и предложил стать начальником участка. Зная, что он меня будет поддерживать и помогать, согласилась, но при условии, что на буровой сама буду выполнять обязанности инженера по растворам. Это очень ответственная работа, и находясь на буровой, никому ее доверить не могу. Мне кажется, что вот придет молодой толковый специалист на эту должность, буду его доучивать, помогать, контролировать, потом окончательно проэкзаменую, выставлю все пятерки и… все равно буду делать эту работу сама, пока я отвечаю за  работу буровой.
Такая, казалось бы, алогичная непреклонность Раушан как-то не вязалась с ее добросердечностью и уме-нием доверять спе-циалистам, но она объяснила.
– Работа инженера по растворам, особенно у вас журналистов, сильно недооценена, а точнее, вообще незамечаема. Герои ваших публикаций– буровики, геологи, операторы по добыче, а рассказов про растворщиков никогда не видала. А вот вам такие данные – семьдесят-восемьдесят процентов аварийных ситуаций на буровых (прихват, выброс) происходят именно в результате неквалифицированной работы инженеров по растворам. Ошибки многих специалистов на буровой можно исправить без ущерба или сведя его к минимуму, а вот просчеты по растворам могут привести к серьезным экономическим потерям и что, увы, бывает, жертвам на буровой. Изучая опыт других, в том числе и зарубежный, по авариям на буровых, я столько насмотрелась трагических видеосюжетов, что спать спокойно не смогу, если эту работу не буду делать сама.
–Но вы же работаете вахтами, кому-то нужно доверить эти обязанности, когда вы отдыхаете?
– Вот на этом моем любимом буровом станке для глубокого бурения ZJ-30 я прошла, наверное, больше ста километров вглубь земли – это больше пятидесяти скважин, и ни одного метра буровая не сделала без меня. Пока идет бурение, меня силой отсюда не увезешь. Когда демонтируемся, переезжаем на новое место, монтируемся, или, увы, бывает простаиваем в ожидании подряда, тогда я могу съездить домой, повидать, приласкать    своих дочерей, маму, помочь родственникам, словом, заняться личными делами. Руководство, а особо директор по бурению, такой мой особый график работы приняли с пониманием.
Кому как, но мне  моя работа нравится, могу даже сказать, что люблю ее. Без буровой скучаю. Иногда думаю, придет же когда-нибудь время уходить на пенсию: как я буду без всего этого?
Жизнелюбивая, всегда ободряющая других, Раушан производит впечатление человека, у которого судьба помечена только счастливыми вехами. Увы, это не так. Ее путь в нефтянку шел зигзагом. Раушан окончила факультет геологоразведки политехнического университета имени К.И. Сат-паева. Специальность – геолог по твердым  ископаемым. Вместе с мужем работала на золотом руднике. Она в лаборатории, он в забое. Интересная работа, дружная семья, двое дочерей и светлые перспективы. Потом завал в забое и похороны мужа. Дальше работать на руднике, который стал кладбищем для любимого человека, – не смогла. В это время российская компания из Удмуртии начала работы по бурению скважин на Амангельдинском газовом месторождении. Раушан стала работать в лаборатории на буровой. Так она оказалась рядом с ныне так горячо любимыми буровыми растворами. Училась этому делу на практике и параллельно на факультете нефти и газа Таразского   госуниверситета.
Когда работы по бурению на Амангельдинском месторождении стали сворачиваться, тут-то ее и приметил Таниркул Кулбаев. Предложение приняла еще и потому, что работать предстояло на земле, откуда был родом отец ее дочерей.
– Начинала в этой отрасли я с газа, к нему теперь и возвращаюсь – продолжает нашу беседу Раушан. – Наша компания выиграла подряд на бурение скважин на Аксайском газовом мес- торождении «Казгермуная». Нашей команде предстоит в этом году  пробурить восемь скважин. Пока вот готовимся бурить нефтяную скважину на Акшабулаке для этого же  заказчика.
В нашей беседе Раушан-тате, как здесь обычно обращаются к ней буровики, рассказывала не  только о себе, она говорила о специалистах, которые выросли на ее глазах и при ее участии, о тех ребятах, чью помощь и поддержку она постоянно ощущает в работе. Она настаивала, чтобы про них тоже было много хороших слов в этой публикации. Только реплика, что это будет в номере газеты, посвященном 8-му Марта, охладила ее настойчивость, но она тут же начала рассказывать, какая замечательная у них кулинарная искусница Гульбану Сакенова.
–Бывает, у нас обедают вахтовики из других компаний, так они спрашивают, глядя на стол: у кого сегодня день рождения или праздник у вас какой? А у нас всегда так стол накрыт.
Меньше двух часов провел на буровой, но уже сдружился с Раушан. Её старшая дочь –моя  будущая коллега – студентка журфака университета имени Аль Фараби. Мама хочет, чтобы она на летней практике побывала у нее на буровой, на наших нефтяных промыслах. Она считает, что именно здесь будущий журналист лучше всего познает и производство, и людей. И тогда за дальнейшую судьбу дочери можно не волноваться.