Кызылординские вести

1 января 2015 года нашей газете исполняется 85 лет. Сегодня мы открываем рубрику, посвященную этой знаменательной дате.
Моей газете – 85! Боже мой! Аж   сердце захолонуло! А весной 1965-го, когда стал приходить на улицу  Дзержинского, дом 8 – тут располагались редакции казахской и русской областных газет, – ей, значит, было всего 35? Нет, даже меньше – в выходных данных тогда значилось: газета издаётся с 5 мая 1938 года.
Наверное, не все знают, как случилось внушительное – на целых восемь лет – взросление. Произошло это благодаря  нашему сотруднику Сергею Баеву.
Но прежде, пожалуй, надо вспомнить вот о чём. В период хрущёвских реформ 1957-1965 годов (промышленные, сельские обкомы, совнархозы и пр.) Кзыл-Ординская область значилась в составе новой административной единицы – Южно-Казахстанского края. В это время, к счастью, недолгое, выходили только   краевые газеты «Онтустик Казакстан» и «Южный Казахстан», а областные, в том числе и «Ленинский путь» ( тогдашнее название), закрыли. После изгнания Хрущёва из власти эксперименты прекратили, и всё стали возвращать на круги своя. С марта 1965 года возобновили и выпуск нашей газеты под несколько изменённым названием «Путь Ленина». Оказалось, жители области соскучились по своему изданию. Число желающих получать возрождаемую газету всё не убавлялось, так  что пришлось срочно прекращать подписку: бумаги в стране не хватало, её строго лимитировали.
Нас, приглашенных, что называется, с улицы, было трое – названный Серёжа Баев, Володя  Ащеулов и я, Володя Цой, ваш покорный слуга. Первые двое – «от станка», из рабочего класса, я – из «трухлявой интеллигенции», работал в кинопрокате. Мы удостоились статуса младших литературных сотрудников с месячным испытательным сроком потому, что довольно активно сотрудничали с газетой в прежние годы. Первые двое намного превосходили меня качествами газетчика – боевитостью, хваткой. Я же был мямля, стеснялся зайти куда-нибудь в поисках материала, боялся задать начальникам вопрос, а тем более взять интервью и т.д.  Хотя в моём «портфолио» тогда была серьёзная публикация в московском отраслевом журнале «Киномеханик», после которой Госкино СССР  входило в Совмин с предложением взять меня на работу в Москву (правда, дать столичную прописку  Косыгин не согласился: «Да что он, министр что ли…»), уверенности, что из меня получится газетчик, не было. Однако на собеседовании у секретаря обкома партии Каржаубая Джаркимбековича Джаркимбекова побывал и его слова: «вот, рекомендуют вас» – не отверг. Единственный мой плюс состоял в том, что с русским языком я ладил вполне, у ребят же грамотёшка хромала.
Подписывал приказ №3 от 22 февраля 1965 года Никитин Леонид Николаевич, назначенный к нам редактором с должности, кажется, ответсекретаря Джамбул-ской областной газеты «Знамя труда» (он работал не очень долго – жена категорически отказалась переезжать в «Кзыл-Дыру», и он, человек мягкий, интеллигентный, не смог переломить её настроение, попросил уволить по семейным обстоятельствам).
Через месяц нашу троицу по отдельности пригласили на заседание редколлегии. Мне объявили решение – продлить испытательный срок ещё на месяц.  Ащеулову, скорее всего, сказали то же самое. А Баеву, по-моему, хотели дать отбой. Но обком тормознул: подождите, пошлём учиться в Москву. Став слушателем ВПШ – Высшей партийной школы при ЦК КПСС, Сергей, к его чести, остался верен газете и однажды, занимаясь в Ленинке – Государственной публичной библиотеке имени Ленина (вынужден расшифровывать для молодёжи), запросил подшивки Кзыл-Ординской (раньше мы так писали: Кзыл) областной газеты «Ленинский путь». Он едва поверил своим глазам, когда на титуле увидел: №2, 2 января 1930 года. Серёжа уговорил библиотекарей то ли подарить, то ли там был ещё экземпляр (я вспоминаю, на ксерокопию та четырёхполоска похоже не была, да и технику такую тогда ещё, наверное, не знали даже в Москве), но факт остаётся фактом:  реликвия оказалась у нас. Редколлегия обратилась с ходатайством в Кзыл-Ординский областной комитет Компартии Казахстана, и он принял решение считать днём рождения газеты «Ленинский путь» 1 января 1930 года. Номер тот был приложен к протоколу как основание для вердикта, так что при случае его можно найти в архиве. Вот так наша газета повзрослела-помолодела.
В «стартовом» составе заново формируемой редакции, насколько я помню, были: заместителями редактора – Насыров Ракип Ризванович, Дудошников Борис Андреевич (вскоре он вернулся в родную стихию – в общий отдел обкома партии), ответсекретарём – Лемберг Виктор Евгеньевич, его заместителем Щур (Прокопиева) Людмила Николаевна, зав. сельхозотделом Ким Сан Чер (он опекал меня на первых порах, а потом мы подружились, несмотря на разницу лет), зав. отделом писем Внучкова Вера Николаевна, зав. промотделом Филиппова Зинаида Павловна, фотокором Пак Тен Дык (мы звали его Константином Григорьевичем), художником Владимир Платонов, собкорами – с севера на юг: Омар Абдуалиев, Владимир Ягунин, Абдрашит Сатыбал-диев, Юрий  Соломатин, выпускающим, то есть представителем редакции в типографии, Миша Мухамеджанов (он был немолод, уча-стник войны, но мы все его так звали – Миша), курьером – Ильгек… Вскоре из МГУ подъехал Веселов Владимир Геннадьевич с женой Бадьиной Региной Алексеевной. Его определили зав. партотделом, а через недолгое время назначили первым замом, её посадили на отдел пропаганды.
Старшее поколение читателей, наверное, помнит публикации за подписью Энты Вульфовны Гуревич, Рахимы Тюманбаевой (Келмагамбетовой), Иды Кон, Юрия Дмитриевича Гольдфарба... После  Алма-Атинской высшей партийной школы у нас на ведущих должностях успешно работал доброй памяти Ким Санин… Нынче в ветеранах Валентина Сергеевна Баранова, Галина Крючкова...
Недавно видел здесь, в Бишкеке, Аллу Николаевну Ни. Работала в «Пути Ленина» корректором, потом в секретариате. Переехав во Фрунзе, она секретарствовала в районной газете, потом ушла из прессы, занялась бизнесом, говорит, успешно. Покинула отдел пропаганды и переехала в Подмосковье по семейным обстоятельствам (вышла замуж) Елена Васильевна Ли, устроилась в многотиражку, по-моему, Минтранса. Это довольно трудный и серьёзный участок, учитывая, что штат у них всего два-три человека. Сейчас она – сотрудница Центрального архива Министерства обороны РФ, что в Подольске. В последнее время почти не выходит на связь, видимо, некогда – похоронила старшую сестру, и на её плечи легли новые заботы.
 А вот ещё о наших. В прошлом, 2013 году газета «Российские корейцы», издающаяся в Москве, опубликовала мой очерк с комментарием кандидата исторических наук Олега Ли. Разворот мне перегнали по электронной почте. Смотрю, там ещё какое-то вложение. Кликнул. Ба! Да это же удостоверение сотрудника газеты «Путь Ленина»! В графе «действительно до…» моя, ответсека,  подпись. Надо же, хранит. Значит, дорога память. Олег Ли и его сокурс-ник Игорь Романов, будучи студентами Кзыл-Ординского пединститута, писали в нашу газету. Потом их взяли в штат. Но вскоре Олег уехал в Москву под крыло известного историка академика М.Н. Кима, а Игорь подался в Алма-Ату и нарисовался в аппарате ЦК КП Казахстана. Его фамилия как редактора значится в титрах многих документальных фильмов...
В первые годы, да и потом, кадров в редакции остро не хватало, однажды даже дали объявление в союзный журнал «Журналист». После этого у нас то и дело появлялись новые сотрудники, были и гастролёры. Лишь приехавший из Новокузнецка Евгений Фёдорович Дмитриев пришёлся ко двору и долгие годы плодотворно вёл партотдел, был первым замом, внёс заметную струю в жизнь не только коллектива, но также города и области. А как-то к нам на практику КазГУ прислал группу своих студентов – Слава Самойлов, Слава Пак, Коля Романцев (?), Женя Шперх. Так Лемберг и остальное начальство даже этой «зелени» радовались, настолько не хватало сотрудников. Но и ребята оказались молодцы, хорошо себя показали. Впрочем, этому есть объяснение: в журфак тогда брали только зрелую молодёжь – с производственным, желательно газетным, стажем, причём обязательно после творческого конкурса.  Один из них – Слава Самойлов – после университета приехал к нам уже на правах старожила  и с ходу стал лидером среди сотрудников. Его посылали на такие задания, где нужны были скорость и качество, а в блокноте он всегда имел про запас фактуру для зарисовки, информации, чем он часто выручал газету.
К сожалению, память, словно порывы ветра в пустыне, то засыплет имена песком, то обнажит. Проще поднять все книги приказов и составить список сотрудников, что я и сделал когда-то, готовя 10-тысячный номер (вышел 3 июня 1975 года). Да и список редакторов иметь не мешало бы. Вот кто такой Василий Ванюшин для нынешнего поколения сотрудников? Вряд ли кто знает, что он один из редакторов нашей газеты, автор нескольких книг. У меня на полке сборник его повестей  «Ветка тамариска», в 10-тысячном номере – письмо от его жены.  Пока же списка нет, приходится взывать к своей зыбкой памяти: Трофим Пантелеевич Литвинов, Владимир Папшой, Марат Ратнер, Алим Ногайбаев, Иван Попашенко, Тамара Митрошкина (Андрусяк), Ида Кон, Карибай Келмагамбетов… Одно имя обозначилось выпукло – Александр Коркин. Он был тоже из рабочего сословия – шофёр-дальнобойщик, по нынешней  терминологии. Исколесил вдоль и поперёк всю область и между поездками выдавал на-гора изумительные очерки, у меня дух захватывало. Такой талант не мог быть вне штата. Однако в редакции Саша, кажется, чувствовал себя не в своей тарелке. Может, ещё поэтому не перестал заглядывать в рюмку. После очередного загула он, естественно, был вызван «на ковёр», клятвенно обещал, что бросит пить, но… Саша не смог простить себе, что вновь сорвался, так и не решился появиться в редакции с повинной, видимо, вконец измучился от безысходности и не нашёл иного решения, как приставить ствол малокалиберки к подбородку.  Мы тяжело переживали трагедию. Похоронив, вложили номер с некрологом под фотографию на могильном памятнике. Прощай, Сашок, пусть земля тебе будет пухом!
Но это случится потом. А до того…
…Прошло две недели второго моего испытательного месяца. Меня снова вызвали на редколлегию. Думал: всё, скажут «до свидания». И вдруг услышал: «переводим на должность литсотрудника», то есть повышаем, значит. Вряд ли я этому сильно обрадовался, потому что уверенности не чувствовал, подумакивал, как бы снова начать переговоры с Первопрестольной и дать туда знать, что согласен теперь на их условия, которые тогда отверг,  –  прописаться в Волоколамске, оттуда ездить на «Мосфильм»: там дислоцировалась контора, где мне предлагалось служить.
Спасла меня от мучительной раздвоенности случайная встреча с Когутом Маратом Филипповичем, в прошлом моим школьным учителем, теперь ответственным работником отдела пропаганды и агитации обкома партии, а в скором времени нашим новым – после Никитина – редактором. Откровенно поведал о своих сомнениях, сказал, что буду, наверное, увольняться, но он тоном посвящённого в наши дела возразил: «У тебя всё нормально!»
Вот так я начинал работу, которую теперь в своих анкетах-резюме обозначаю как «основной род деятельности – журналистика».  Честное слово,  до сих пор удивляюсь, но, как заметила однажды мой бывший непо-средственный шеф Неля Абдуллина, я «рос как на дрожжах» до первого зама, не пропустив ни одной ступени карьерной лестницы: ещё через одиннадцать месяцев – старший литсотрудник, через следующие шестнадцать месяцев – зав. отделом, ещё через четырнадцать месяцев…
Ещё через четырнадцать месяцев редакция погрузилась в панику: ответственный секретарь Лемберг Виктор Евгеньевич – олицетворение спокойствия, оплот стабильности, гарант своевременного выхода номера в свет, уходит! И вот меня, тоже пребывавшего в тревоге, вызвал редактор. Захожу, он  без особых церемоний нокаутирует: «Переводим тебя временно исполняющим обязанности ответсекретаря». Приглядываюсь: не розыгрыш ли? Но Марат Филиппович серьёзен. Тогда всё моё нутро восстаёт: «Как можно! Нет, я не готов, я не согласен!!!» Да, кое-какое представление я получил ещё в облкинопрокате, начав там выпуск рекламного бюллетеня «Кзыл-Ординская кинодекада», да, я крутился в секретариате, когда готовилась очередная молодёжная страница «Факел», но это же ничто! Нет, я не согласен! «А мы твоего согласия и не спрашиваем», – спокойно отреагировал Когут. И, открыв Закон о труде (брошюра была у него под рукой), прочитал – показал пункт: администрация имеет право по производственной необходимости перевести работника без его согласия на любую должность сроком до трёх месяцев с оставлением прежней зарплаты, если новая меньше, либо назначением более высокой.  
По-моему, на ту рискованную акцию Когута подвигла Люда Щур. Не сомневаюсь, что именно ей было предложено принять эстафету:  она прекрасно знала и макет, и правку, и типографию, её уважали в коллективе и с её мнением считались (впо-следствии, работая в том же качестве в краевой курортной газете «Кавказ-ская здравница», она ни на йоту не утратила своё реноме. Я в этом убедился, будучи в Пятигорске. Деталь: Люду – Людмилу Николаевну  Прокопиеву (Щур) – после оформления пенсии редактор не отпустил, оставил своим помощником, и она вычитывала все материалы, прежде чем положить их на стол боссу. Нынче ей – ох, как летит время! – восемьдесят. Здорова ли? Надо позвонить. После того, как похоронила мужа Августа Николаевича, ей приходится трудновато.) Не любила Люда быть первым номером. Поэтому-то и уговорила Марата Филипповича бросить в бурные воды мою немощную суть. В конце и середине каждого месяца происходила официальная процедура: представал перед редакторским столом и слышал: «Согласен?» Я отвечал: «Нет». И вот, наконец, последний день проклятых трёх месяцев. Снова вопрос, согласен ли, и снова ответ: нет. «Поработай ещё месяц, это моя личная просьба». Что делать, просит ведь не просто редактор, а мой школьный учитель! Уступил, не предполагая последствий. А они словно ждали за дверью.
Прошло не очень много дней, как однажды Марат Филиппович буквально влетел в секретариат чем-то взволнованный: «Володя, давай поехали!» – «Куда?» – «По дороге расскажу». Оказывается, на только что состоявшемся заседании бюро обкома партии первый секретарь Хасан Шаяхметович Бектурганов при всём честном народе – а там присутствовала, как правило, вся областная элита – поднял нашего редактора и упрекнул: «Газета «Путь Ленина» в последнее время делается очень хорошо. Почему я до сих пор не знаком с ответственным секретарём?». Вот и вёз меня представлять большому начальнику. Хасан Шаяхметович разложил на своём огромном столе свежий номер нашей газеты и сказал примерно следующее: вы правильно сделали, что этот материал вынесли на первую полосу и хорошо оформили, а вот этот логично разместили на третьей… Словом, я услышал весьма квалифицированный – и поучительный! – анализ. Впоследствии мы много раз убеждались, что он внимательно следит за газетой, и если нам удавалось сделать что-то интересное, обязательно давал знать через соответствующий отдел, а то и лично, что наши старания замечены.
А в тот день… Выйдя в приёмную, Марат Филиппович обернулся ко мне: «Ну что теперь?» Я понял: отказываться теперь – значит, подставить его, а этого совсем не хотелось. Как можно?! И 15 августа 1968 года       М.Ф. Когут подписал приказ №163-а о назначении меня ответсекретарём. Основание: постановление бюро обкома КП Казахстана от 15.08.68г.
С Маратом Филипповичем Когутом не только мне – всем хорошо работалось. Не замечал, чтоб боялись его, нет, уважали. Среди более десятка редакторов, с которыми мне довелось иметь дело за почти сорок пять лет, он – лучший. Дважды инициативу Кзыл-Ординской областной газеты «Путь Ленина» отмечала «Правда»: один раз в обзоре прессы, другой – в передовице. А это, как теперь говорят, дорогого стоит. То, что газету к 50-летию со дня основания наградили орденом «Знак почёта», во многом его заслуга. И как администратор, и как личность Марат Филиппович остался в моей памяти тоже непревзойденным. Никогда не подставлял своих сотрудников, говорил: «Я редактор, с меня спрашивайте и меня наказывайте, а в коллективе мы сами разберёмся». Умел отстаивать интересы редакции. Именно при нём (и по инерции ещё некоторое время) повелось, что горисполком в каждом новом доме выделял для «Пути Ленина» квартиру. Пожалуй, мы были единственным коллективом в Союзе – в Казахстане точно, – в котором все имели квартиру. Помню, позвонили из жилищного отдела: присылайте нуждающегося за ордером на две комнаты в доме, где долгие годы был «Детский мир». Я зашел к редактору. Кого? Квартиры есть у всех. Но отказываться ведь нельзя, иначе… Буквально за неделю-полторы до этого приехала к нам из Харцызска Галина Капранова с двумя детьми. Ей и сказали, чтобы шла за ордером.  Пришлось уговаривать, потому что никак не хотела верить, что тут нет подвоха.
…Итак, случилось ужасное  –  я ответсекретарь. Однако постепенно научился плавать в тех бурных водах, даже вошёл во вкус. Но мне и особенно Щур приходилось туго. Встал вопрос о втором заместителе ответсека, который был положен по штатному расписанию, но его никак не могли подобрать. Пошёл к редактору с предложением взять Булата Газизова. Я знал его ещё со студенческих лет, умный, грамотный, надёжный. Ему не повезло в прежней учительской работе в детдоме: обвинили в рукопри-кладстве и уволили – легонько стукнул вертлявого пацана школьной линейкой. Какое-то время он работал контролёром в энергосистеме, потом  по моей просьбе приняли в облкинопрокат. Он стал вести все дела, связанные с типографией. И вот теперь… На редколлегии почти все были шокированы: как можно на такую должность – сравнимо с зав. отделом – брать человека со стороны. Особенно категоричен был Хан Евгений Харитонович, в то время зам. редактора. Исчерпав доводы, я предложил: «Давайте всё же примем, а через полгода вернёмся  к этому вопросу. Если не оправдает ожиданий, уйдёт он и уйду  я». – «А он уйдёт?» – «Уйдёт!» Через полгода напомнил о нашей договорённости. Мой ярый оппонент улыбнулся: «Ты молодец! Правильно настоял». Впоследствии, будучи редактором, Евгений Харитонович как-то признался мне: «Не знаю, чтобы я делал без него» – без Газизова Булата Махмудовича...
Но давайте закончим тему о бурной карьере Владимира Геннадьевича Цоя в «Пути Ленина». Ровно через сорок девять месяцев после «пострижения» в ответсекретари меня утвердили в новом качестве – заместителем редактора. Я зашёл в типографию обозначить окончание теперь уже прежней миссии. Метранпаж (верстальщица) Вера Гурьевна, нередко ворчавшая на мои придумки, заметила: «А с вами было интересно работать». Спасибо ей за теплые слова! Поздравил меня и сказал почти то же самое Николай Дон, зав. цехом цинкографии, которому тоже приходилось порой стонать: «Володя, мы выполним твой заказ, но часто так не делай!» А сложность была в том, что изготовить клише нужно было  в двух почти несовместимых режимах – «сетка» и «штрих» (совремённым газетчикам эти термины непонятны – метранпаж, клише, а также стереотипёр, линотип, гранки…  Жаль, это ведь не только история, это часть профессии).
Все последующие одиннадцать лет я был заместителем, первым заместителем редактора. И тут поначалу тоже пришлось привыкать – к кабинетной тишине: не надо было ходить по отделам, не надо выбивать материалы, не надо мчаться в типографию, не надо бегать на телетайп, не надо было… не надо было… не надо… Благодать, да и только! Однако моему тестю Цай Ден Хаку, председателю известного в своё время колхоза «III Интернационал», показалось иное. Посидев как-то в моём кабинете с полчаса, он удивился: «У тебя всегда так?»  –  «Всегда. А что?»  –  «Я бы не смог».
Справлялся ли я с новыми обязанностями? Скажут об этом, наверное, тогдашние мои молодые коллеги Игорь Титенок, Игорь Корнилов, Тимур Касымов, продолжающие наши традиции в «Кызылординских вестях»  –  преемнице тех двух газет.
А теперь вот о чём. Наша газетная практика оказалась совсем неплохой школой. Тому пример В.Г.Веселов. Его забрали у нас в «Экономическую газету» собкором по Закавказью, потом перебросили в Хабаровск, а вскоре перевели в Москву, дали квартиру (я был у него и на работе, и дома. Но в лихие 90-е связь прервалась. В начале 2012-го, найдя их новый квартирный телефон в Интернете, позвонил. Он обрадовался, но по интонации я понял: здоровье пошаливает. В марте получил бандероль с его книгой «Сталин. Ошибки вождя». А через полгода дочь Лена сообщила печальную весть: «Папа 19 июля умер». Он не дожил трёх месяцев до своего восьмидесятилетия. Р.А. Бадьиной не стало в 2003 году).
От нас взяли старт в большую прессу также Ким Сан Чер – «Сель-ская жизнь» (собкор по Туркменской ССР. Как-то я поинтересовался, оплачиваются ли материалы, которые ушли в корзину не по его вине? Оказалось, он не знает: такого с ним не случалось),        Р.Р. Насыров – «Казахстанская правда» (собкор по нашей области, потом зав. промотделом), В. Самойлов –  «Медицинская газета» (собкор по Восточной Сибири, Иркутск), Валерий Петухов  –  КазТАГ (фотокор по Павлодарской области. Приехал к нам из Калмыкии и с первого задания стал удивлять нестандартными ракурсами. Скоро на него положили глаз в Алма-Ате.)
Это те, о которых я знаю. Ваш покорный слуга тоже получал лестное предложение – собкорить в «Правде». Но я предпочёл остаться в «Пути Ленина» замом, а в «Правде» – внештатным корреспондентом. Однажды у меня в стенах «флагмана советской печати» произошла пикировка с зам. редактора моего родного отдела местной корреспондентской сети Борисом Николаевичем Сусловым. Он: «Смотри, как мы тебя даём, а ты мало пишешь!» На что я: «Из Кзыл-Орды в «Правде»(!) два раза в месяц, наверное, достаточно?» Он: «Да ты знай, пиши, а  там уж наше дело!» Действительно, к моим материалам там относились почему-то очень хорошо, ставили их часто на первой полосе, под крупными заголовками, даже одну зарисовку на первую заверстали – о Шырынкуль Казанбае-вой. Фотографии Константина Григорьевича, которыми я сопроводил материал, опубликовали в одном из следующих номеров отдельной подборкой и подписали полным именем: фото Пак Тен Дыка.  «Это впервые», – отметил он. Обычно было: фото Т. Пака.
В Кзыл-Орде я прошёл такую школу, что  даже в отчаянную пору развала всё и вся ни дня не сидел без работы, даже получал порой зарплату одновременно в двух изданиях и почти всегда имел в кармане «запасное» приглашение. Кызылординского опыта мне с лихвой хватило не только для текущей работы, но и при создании с нуля и общественно-политической, и профсоюзной, и спортивной, и рекламной, и даже двух англоязычных изданий. Газетчики из Штатов и туманного Альбиона неплохо отзывались о них. Значит, восемнадцать лет в газете принесли мне зрелость. Так что: если теперь мои года – моё богатство,  то колыбель их – Кызылорда.
…25 августа 1983 года очередной редактор Кзыл-Ординской областной газеты «Путь Ленина» Василий Николаевич Василенко издал на меня приказ №23: «Согласно решению бюро обкома партии освободить от обязанности зам. редактора в связи с переводом на другую работу».
Я уезжал в Киргизию. Почему в Киргизию? Это довольно занятная история. Может, когда-нибудь выпадет случай рассказать. Какие наши годы?! Ещё не вечер. Так ведь?