Кызылординские вести

Жестоким репрессиям в годы тоталитарного сталинского режима были подвергнуты многие государственные и общественные деятели Казахстана. В их числе — славный сын казахского народа, наш земляк Сулеймен Ескараев. Первый прокурор республики, он внес большой вклад в становление отечественной юриспруденции.
С.Ескараев родился в 1897 году в Куван-Дарьинской волости Казалинского уезда (ныне территория Кармакшинского района) в семье крестьянина. Лишившись после двух джутов всего, отец с многочисленным семейством  из тринадцати человек  решил переехать в город, в Перовск. Здесь двенадцатилетний Сулеймен с большим трудом устроился рабочим  на кирпичный завод железнодорожной станции, а потом кузнецом в железнодорожное депо. Работа была тяжелой, но подросток проявлял большой интерес к технике, его тянуло к железнодорожным рабочим. В 1918 году Перовский уком принял молодого Ескараева в партию большевиков. Это было тревожное время.  Контр-революционные силы пытались блокировать и захватить железнодорожные станции с тем, чтобы уничтожить Советы. В Перовске создали партизанский отряд. Ескараев был в числе первых добровольцев, готовых защищать революцию. Он принимал участие в подавлении Осиповского мятежа в Ташкенте, участвовал в организации съезда Советов в Черняеве (Шымкент), работал в Ташкентской областной ЧК, на посту председателя Акмечетьского угорис-полкома (в Кызылорде), наркома внутренних дел рес-публики. С.Ескараев всегда отличался от современников способностью мгновенно  включаться в новое дело, действовать и трудиться  с высочайшей отдачей. Он был предан революции. Ескараева хорошо знал его земляк –
казахстанский писатель Сабит Муканов. В своей книге  «Школа жизни» он рассказывает о встрече с Ескараевым в Оренбурге в 1928 году, когда тот был начальником школы краевой милиции: «Его глубокая убежденность в том, что спасение казахскому народу может принести только Советская власть, сделала Ескараева непримиримым к врагам революции… Годы его молодости, пахнущие порохом и пылью фронтовых дорог, наложили печать и на внешний облик моего друга: сухое темное лицо с пронзительными холодновато поблескивающими глазами делало его суровым даже тогда, когда он шутил. Впрочем, жизнь С.Ескараева была нелегкой и после фронтов».
После установления Советской власти С.Ескараев учился в Московской плановой академии, проявил хорошие организаторские способности в качестве председателя облисполкома в Караганде. Именно тогда в 1933-1936 годах он много и плодотворно работал над решением вопросов в промышленности, сельском хозяйстве, культуре. Яркий след не только в жизни преданного революционера, но и всей республики, оставил приезд в Казахстан в 1934 году С.М.Кирова. Председатель облисполкома и секретарь ЦК ВКП(б) много беседовали, ездили по области.
В 1936 году С.Ескараев был назначен народным комиссаром юстиции, в ноябре того же года – первым руководителем прокуратуры республики. Первый приказ об образовании прокуратуры КазССР был подписан нашим земляком. Таким образом, он стал основателем органов прокуратуры Казахстана. В июне 1937-го С.Ескараева назначили первым  заместителем председателя Совнаркома республики. На первом съезде Компартии   Казахстана его избрали членом ЦК и Бюро ЦК КП(б) Казахстана.
С.Ескараева арестовали 4 августа 1937 года. Он был обвинен в том, что с 1929 года являлся одним из руководителей контрреволюционной, буржуазно-националистической  и диверсионно-вредительской организации, созданной им совместно с Рыскуловым, Ходжановым, Кулымбетовым и другими соратниками в союзе с троцкистской террористической организацией, проводил активную работу по созданию повстанческих и диверсионных групп, лично участвовал в подготовке террористических актов против руководителей партии и Советской власти, был одним из организаторов контрреволюционного восстания в 1929-1931годах в Каракумах, занимался вредительской деятельностью в сельском хозяйстве, промышленности на транспорте. Ескарае-ва также обвиняли в том, что он якобы был осведомлен о шпионской деятельности организации, то есть в совершении преступлений, предусмот-ренных п.2,7, 8, 11 ст.58  УК РСФСР. В ходе предварительного следствия ему припомнили и то, что  в период работы в должности прокурора республики пытался навести порядок в органах прокуратуры. В протоколе судебного заседания записано, что он «виновным себя признает и показания, которые давал на предварительном следствии, подтверждает». Однако выдержка из постановления об окончании следствия свидетельствует об обратном. С.Ескараев пишет, что «с переквалификацией прежде предъявленного мне обвинения со ст.58 п.10-11 на статью 58 п.2,7,8,11 не согласен, ибо эти статьи предусматривают уже совершенные деяния, а в моих показаниях совершенных деяний нет, кроме одних разговоров с чужих слов. В худшем случае мне можно было бы предъявить статью о недоносительстве, оставив прежнюю квалификацию (то есть 58-10 «антисоветскую агитацию и пропаганду»). Кроме того,
я не согласен, когда ходжановскую группу рассматривают как подпольную организацию». В ходе предварительного следствия и после Ескараев неоднократно просил о встрече с прокурором республики, однако все его просьбы остались без внимания.
– Последний раз мы отца видели в ноябре, – пишет в своих воспоминаниях старшая дочь Ескараева Алия, – нам с мачехой разрешили свидание. В мрачную комнату ввели отца, но нам не позволили приблизиться. Он, сорокалетний, выглядел стариком – темное худое лицо, погасшие глаза. Всегда подтянутый, статный – ссутулился. Всегда собранный и ироничный, а тут слезы катятся. На прощание он сказал: «Верь мне, Алечка, все это неправда, что бы ни говорили обо мне, неправда! Верь мне, Алечка! Верь только мне, слышишь!»
Военная Коллегия Верховного Суда СССР 25 февраля 1938 года приговорила С.Ескараева к расстрелу. Судебное заседание длилось  всего двадцать минут, за это время была решена судьба человека. В марте семья получила газету, в которой было страшное сообщение о том, что двенадцать человек приговорены к расстрелу. В списке был и С.Ескараев. Вскоре на долгие восемь лет упрятали в  «АЛЖИР» его жену Марию. Долго носили клеймо «детей врага народа» оставшиеся одни в Алма-Ате дети – десятилетняя Алия и восьмилетний Марат. После детдома они воспитывались у родных отца, а младшие – Ерик и Мариэтта – у родных матери. Они долго добивались восстановления доброго имени отца. Приговор был отменен лишь в 1957 году. С.Ескараев был реабилитирован посмертно.