Кызылординские вести

Музыкальное наследие Абая занимает особое место в истории казахского национального искусства. Читая стихи великого поэта, сразу замечаешь их необычайную выразительность, звучность и образность. Они настолько лиричны и задушевны, что к ним так и напрашивается мелодия. С этой задачей великолепно справился сам Абай, сочинив музыку ко многим своим стихам. Он создал настоящие шедевры музыкального искусства, в которых ощущается мастерство талантливого композитора.

...Но, песнь, заслышав, постичь сумей:

Мудрость ли дышит, иль глупость в ней?

Вздорная песня лишь ранит слух,

Мудрой упьешься – и стал мудрей.

Абай

Музыкальный дар поэта был взращен на глубоко народной основе и нашел свое отражение в лирических песнях, выражающих мироощущение поэта и его душевный настрой. Знаток казахского фольклора и народной музыки, Абай высоко ценил творчество поэтов-самородков, вышедших из народа, – Биржан сала, Акана сери, Таттимбета, Жаяу Мусы. Его лиричные и проникновенные песни значительно обогатили песенное творчество казахского народа, внеся в него новые ритмы, формы и размеры, новые принципы использования художественно-выразительных средств языка. Напевность, композиционное содержание песен Абая – новая страница в казахском музыкальном искусстве.

«В музыкальных произведениях Абая, как и в его поэтических произведениях, есть свои особенности, свидетельство большого новаторства. Песни Абая – это усиленные поиски нового пути, результат этих усилий, которые нужно отнести к части духовного наследия, оставленного нам», – писал Мухтар Ауэзов. Сам поэт говорил: «Нынче слово по-новому звучит, и ты прислушайся, равняйся ему...».

Абай не записывал свои песни, они передавались в народе из уст в уста, от человека к человеку, от сердца к сердцу. Многие из них под действием устной народной музыкальной традиции стали истинно народными, воздвигнув настоящий нерукотворный памятник своему создателю.

Большая к музыке любовь

Абай с самых ранних лет рос в песенной среде, он был дитя степи, впитавший в себя с молоком матери большую любовь к народной музыке. Дивные звуки окружающего мира достигали чуткого уха мальчика через живое и теплое человеческое общение. С младенчества рядом были мать Улжан и бабушка Зере. Улжан, добрая и мудрая женщина, была из богатого и знатного рода шаншар, который всегда славился знаменитыми акынами и певцами. Прадедом Улжан был Бертис би, которого отличали красноречие, ораторский талант, мудрость и умение решать сложные споры между родами. Братья матери Контай и Тонтай выделялись особым пристрастием к шуткам. Такие качества великого поэта, как остроумие, способность метко, иногда с присущим ему сарказмом высмеять людские пороки, унаследованы им от нагашы по материнской линии. Улжан была замечательной рассказчицей, знала наизусть жыры, айтысы и назидания в стихах. Неграмотная, она бережно хранила их в своей памяти, что удивляло и восхищало Абая.

Человеком, который в наибольшей степени повлиял на раннее тяготение Абая к искусству слова и знаниям, была его бабушка Зере. Абай очень любил ее. Еще в детстве, проводя рядом с ней дни и ночи, он всегда упрашивал ее рассказать сказку или историю. Бабушка Зере, с нежностью относившаяся к своему внуку, с наслаждением раскрывала перед ним богатство устного творчества, лелея и будоража воображение Абая. Ее отличали добросердечие и тонкое восприятие окружающего мира. Большой знаток народной словесной сокровищницы, она стала его первым воспитателем и учителем.

Известно, что он прекрасно владел домброй и великолепно исполнял казахские песни и кюи. Абай был знаком со многими акынами и кюйши ХIХ века, которые частенько подолгу гостили в юрте Зере и Улжан. Уезжая, они увозили в душе тепло и сердечность гостеприимного хозяина и его прекрасные песни. Признанный в степи поэт Дулат, который уже в юношеских стихотворениях уловил поэтический дар Абая, благословил будущего поэта:

Сын мой, подрастешь и ты,

Взлетишь на крыльях мечты.

Выше облаков, возможно, взойдешь ты,

Да сбудутся твои чудесные сны.

Мухтар Ауэзов в романе «Путь Абая» описывает встречу юного Абая с певцом и акыном Барласом. За именем Барлас скрывался известный поэт Дулат. «...Однажды в полдень в ауле Кунанбая на Кольгайнаре появились двое: старик и юноша. С молодым Абай, незадолго до того вернувшийся из семипалатинского медресе, встречался и раньше, – это был акын Байкокше, – старого же видел впервые. Им оказался Барлас, чьи песни давно разнеслись по степи. Он запел и сегодня, ученик присоединился к нему, и оттого ли, что в услышанных им песнях был особенно понятен язык и близки события, или от волнующих напевов Барласа и Байкокше, голоса которых то взвиваются в вышину, то тихо стелются и журчат, то несутся, как вихрь, или, наконец, от звуков домбры, ласкающих, – кто знает? – но Абаю казалось, что никогда не слыхал он ничего лучше песен Барласа и Байкокше».

Те дни, пока акыны были в ауле, стали для Абая настоящим праздником. Каждый вечер Абай и его матери слушали их песни. Это были жемчужные слова, дары внимательному слуху. Но праздник закончился. Уезжая, Барлас протянул Абаю свою домбру. Это был царственный подарок – благословение тому, в ком просыпался поэт.

Песни Абая «Айттым сәлем, Қаламқас» («Шлю, тонкобровая, привет…»), «Қор болды жаным» («Унижена моя душа»), «Сұрғылт тұман» («Серые тучи»), «Ата-анаға көз қуаныш» («Утешение отцу и матери»), «Татьянаның хаты» («Письмо Татьяны») вошли в сокровищницу песенного искусства казахского народа. Как пишет исследователь творчества Абая Ахмет Жубанов, Абай не разъезжал, как большинство казахских народных композиторов, с домброй по аулам. Но многогранное творчество основоположника казахской письменной литературы сыграло огромную роль и в музыкальном развитии народа. Песни Абая, как и произведения других народных композиторов, дошли до нас не в нотной записи, а в исполнении множества самых разнообразных певцов, которые, несомненно, внесли в них немало изменений. Большое количество вариантов этих песен является интересным материалом для изучения исследователей музыки.

У него не было музыкального образования, он не владел нотной грамотой. В этом отношении у него не было никаких преимуществ перед народными композиторами Биржаном, Аханом сери и Жаяу Мусой. Сочиняя свои песни, он, как и они, мог надеяться только на личные музыкальные способности, на свой голос и домбру. В то же время форма, мелодия и ритм песен Абая сильно отличаются от других народных композиторов.

До Абая наиболее распространенной формой стихосложения был одиннадцатистопный размер. Музыка большинства композиторов той поры подходила ко многим текстам. Песни Абая лишены такой свободы. «Сегиз-аяк» («Восьмистишие»), например, невозможно петь на мотив песни «Ты зрачок глаз моих». Такое неразрывное единство текста и музыки, слов и мелодии мы впервые встречаем у Абая. Для песен Абая характерна устойчивость текста. Это было новым явлением в песенном творчестве. К музыке, к песням Абай пришел от поэзии, от текста. Особенно заметно это в первых его песнях «Птица души устремляется ввысь» и «Видел я, как рухнула береза». Уже в этих песнях видны элементы своеобразия. На первый план Абай ставил текст песен, не выходя при этом за пределы интонации казахской музыки.

Обычно народные композиторы удачно сочетали в себе дар и поэта, и автора мелодии, и исполнителя. В этом смысле не был исключением и Абай. И все же у него было одно преимущество. Абая окружали музыкально-одаренные люди – скрипач Муха, талантливые от природы сыновья поэта Абдрахман и Акылбай, певец Алмаганбет и любимая жена Айгерим, которые принимали самое деятельное участие в его музыкальном творчестве. Они тонко понимали музыку, играли не только на домбре, но и на скрипке, мандолине, гармони, жадно тянулись к знаниям, радовались всему новому, увлекались литературой, поэзией, искусством и по мере своих сил и способностей помогали своему наставнику Абаю в его литературных и музыкальных исканиях. Они подхватывали его песни, и уже в их артистическом исполнении песни шли в народ, в степь. Друзья Абая не просто воспроизводили мелодию и копировали манеру исполнения композитора, они в какой-то степени улучшали и украшали их. Все эти обстоятельства и определили своеобразный путь Абая в музыке. Небольшая группа талантливых певцов и музыкантов, собравшихся вокруг Абая, сыграла значительную роль в духовном развитии своего народа, став распространителями передовых идей в искусстве. В истории мировой музыки немало слу-чаев, когда такие небольшие группы людей, объединенные общей целью, вносили в нее новые веяния и идеи. К примеру, союз талантливых русских композиторов «Могучая кучка» в середине XIX столетия, куда вошли Балакирев, Бородин, Мусоргский, Кюи и Римский-Корсаков, привнесли в русское музыкальное искусство новые формы, которые сделали их сочинения близкими и понятными широкой публике. Но «Могучая кучка» – это был творческий и идейный союз профессиональных композиторов, а вокруг Абая сложилась всего лишь группа страстных почитателей искусства, влюбленных в поэзию и музыку. Тем не менее они сыграли особую роль в творчестве Абая. Став первыми исполнителями песен Абая, они способствовали тому, что песни пошли в народ. Вскоре мелодии Абая вошли в репертуар многих певцов и музыкантов. Поэзия Абая пленила слушателей, а благодаря музыке стихи его получили еще большую популярность. И если вначале песни Абая пели лишь его приближенные и отдельные поклонники, то через некоторое время их запели во всех уголках необъятного Казахстана.

Душа с мелодией слилась

Песни Абая «Айттым сәлем, Қаламқас» («Шлю, тонкобровая, привет»), «Көзімнің қарасы» («Зрачок глаз моих») стали шедеврами любовной лирики. Они относятся к раннему творчеству поэта и созвучны по теме, идее и настроению.

В восторженном лирическом монологе «Айттым сәлем, Қаламқас» звучат грусть и сожаление. В нем поэт выразил большое и светлое чувство, которое сопровождало его в течение всей жизни. Песня была посвящена его первой любви Тогжан. В ту эпоху, когда строго соблюдались вековые феодальные устои, Абаю и Тогжан трудно было добиться признания своих чувств. По существовавшему старинному обычаю вопросы сватовства решали родители или старейшины родов, зачастую еще с пеленок выбирая детям спутников жизни. И у Абая, и у Тогжан были свои нареченные половины. Они стали заложниками не только старинных традиций, но и жизненных обстоятельств. Их аулы враждовали меж собой, и это стало еще одной непреодолимой преградой на пути к их счастью. Судьбе не угодно было соединить Абая с Тогжан, и поэт увековечил свое чувство к ней в напевах домбры и задушевных словах. Песня покоряет своей нежностью и целомудренностью чувств:

Шлю, тонкобровая, привет!

Похожей не было и нет!

Когда тоскую по тебе,

Мне слёзы затмевают свет.

Ты лучше всех. За сотни лет

Подобной не был мир согрет.

Песня, написанная в форме послания, в духе традиций казахской народной поэзии, воссоздала идеальный образ казахской девушки. Используя неожиданные метафоры и сравнения, он воспевел ее красоту.

Как пишет Акселеу Сейдимбеков, в Абаевском районе Семипалатинской области жила женщина по имени Актаяк, которая была сестрой Мурсеита, которому одному из первых удалось записать песни Абая. В свое время Мухтар Ауэзов узнал от нее много ценных сведений об Абае. По ее словам, когда Абай пел песню «Көзімнің қарасы» («Зрачок глаз моих»), она воспринималась как выражение его глубокого чувства к Айгерим. Он встретил ее, когда с другом Ерболом возвращался из Семипалатинска. Случайно в одном из аулов, в котором путники остановились на ночлег, чуткое ухо поэта уловило звуки песни, доносящейся из соседней юрты. Когда Абай увидел исполнительницу песни, он застыл от неожиданности – это была вылитая Тогжан, его первая любовь. А подлинное ее имя было Шукиман. Она была дочерью Букея из рода мамай. В душе Абая вспыхнуло большое и светлое чувство. В романе «Путь Абая» М.Ауэзов так описывал то состояние Абая: «Он весь в лучах света, счастье переполняет его. Одно только понимает он – взошло его солнце. Вот оно – подлинное счастье. Оно вернулось, его счастье, которое он считал безвозвратно потерянным...».

На следующий день, когда Абай с Ерболом выехал в путь, он сказал: «Ербол! Ты сказал «Ай, керим!» Что ж, пусть с этого момента она зовется не Шукиман, а подлинным, настоящим своим именем Айгерим!» Взволнованный Абай сочиняет песню. Это и была песня «Көзімнің қарасы», которую сегодня поет весь народ.

Индивидуальность и самобытный стиль Абая нашел отражение в его песне «Ата-анаға көз құаныш» («Радость для глаз родителей»). Говорят, эту песню поэт посвятил своему старшему сыну Акылбаю. Абай очень рано женился, еще в детстве ему сосватали Дильду, внучку влиятельного и богатого бия Алшынбая, предком которого был Толе би. Абаю было всего семнадцать лет, когда он стал отцом. Первенец Акылбай сызмальства рос под опекой деда Кунанбая, который баловал мальчишку и многое ему позволял. Акылбай был не похож на Абиша и Магауию, воспитывавшихся под присмотром Абая. Акылбай любил ездить по аулам в поисках развлечений и не очень тяготился безделием. Отец определил его на учебу в русскую школу, но он оттуда сбежал. Недовольный поведением сына, поэт посвятил ему эту песню. Как-то в присутствии Акылбая Абай попросил спеть эту песню акына Алмаганбета. Выслушав ее, Акылбай, обращаясь к отцу, попросил разрешения добавить к ней несколько строк. Взяв в руки домбру он допел песню: «Эх, неужто меня лишь одного ты считаешь таким плохим!». На что Абай прыснул от неожиданности и сказал акыну: «Видать, этот мальчик не совсем уж безнадежен!».

Непреходящая духовная ценность

Абай Кунанбаев выполнил великую просветительскую миссию, первым сделав шаг к духовному сближению казахского и русского народов. Абаю близок был дух творчества Пушкина, тематика его лирики, глубина мыслей и чувств, выраженная в лаконичной и простой форме. Под его влиянием Абай совершенствовал стиль, ввел и утвердил в казахской поэзии несколько новых стихотворных форм. Две толстые книги с произведениями Пушкина и Лермонтова были самыми востребованными у поэта. В романе «Путь Абая» М.Ауэзов пишет: «Весь вечер Абай сидел над Пушкиным. Этот день был первым днем, по-настоящему сроднившим Абая с Пушкиным: он читал теперь пушкинские стихи не глазами читателя, а сердцем поэта».

«Язык любви – бессловесный язык,

Призыв любви – беззвучный крик».

Это были первые строки стихотворения, рожденные от сочувствия к чуждой, страстной и нежной любви. Сразу два светлых женских образа пронеслись перед его взором. Од-на – искренняя и нежная Тогжан, вторая – Салтанат, которая не согрела ни свою, ни его душу. В строки казахского письма Татьяны сами собой вплелись слова и чувства Тогжан и Салтанат. Если они когда-нибудь услышат песню, то поймут, что она – про них, думал Абай, работая над переводом письма Татьяны. И все время в его памяти всплывали образы двух женщин, любивших его.

В отличие от многих казахских певцов и композиторов Абай был хорошо знаком с русской народной музыкой. К нему в аул часто приезжали русские ссыльные, которые оказали большое влияние на развитие музыкального таланта Абая. В Семипалатинске он не раз слушал романсы Глинки, Рубинштейна и других русских композиторов. Русские путешественники, ученые и офицеры, приезжавшие в казахские степи, уже в прошлом веке писали об огромной популярности среди казахов песен Абая. Конечно, в мрачную эпоху феодализма не могло быть и речи о той популярности, о какой мечтал Абай. Поэт горько сожалел о том, что его не понимают. Как и поэзия, казахская музыка была скована многовековыми бытовыми традициями. В трудных, сложных условиях приходилось Абаю отстаивать свои позиции. Поэт смотрел вперед, надеялся, что в будущем его поймут и оценят. Надежды Абая оправдались: еще при жизни песни его пришли к народу. Конечно, поэт не думал, что они со временем станут гимном дружбы и братства двух народов – русского и казахского. Действительность превзошла все его ожидания. Песни Абая стали непреходящей духовной ценностью народа. Они зазвучали всюду и стали поистине всенародными.

Песни Абая полюбил народ, в них каждый находит созвучие своему душевному состоянию, радостям и печалям.

Жанна Балмаганбетова