Кызылординские вести

После просмотра фильма режиссёра Ж.Жетыруова по повести «Шыңырау» А.Кекильбаева (оператор Рифкат Ибрагимов, ученик Георгия Рерберга, работавший вместе с ним в «Сталкере») не покидает желание ещё раз посмотреть, чтоб ещё раз испытать те удивительные чувства и эмоции: настолько поразительны краски, режиссерские находки, озарения, решения. В фильме звучит удивительная, завораживающая музыка «Иірім» («Пучина», «Водоворот») композитора Армана Жайыма в исполнении квартета имени Газизы Жубановой. Слышатся в ней печальные напевы родной степи. Роль Енсепа блестяще сыграна Алдашем Шалбаевым.

Мощно передан дух повести Абиша Кекильбаева. Повесть заканчивается осуждением гордыни, и непокорный дух Каспия в фильме восстает перед глазами, похожий на непокорный дух человеческий, в гордыне забывший свое место во Вселенной, в природе. Бьются о скалы волны, брызги летят, омывая прибрежные валуны.

Но зрителя не покидает чувство сострадания, не поднимается рука осудить Енсепа. В потоке современных реалий или в потоке ассоциативного ряда представляется, наверняка, каждому думающему и читателю, и зрителю своё истолкование и своё видение. Не только гордыня двигала Енсепом, он должен был исполнить задуманное. Покоряет его несгибаемый дух, воля к победе, к жизни, а не смиренное принятие обстоятельств. Только сильная духом личность может решиться на отчаянный и смелый шаг, ибо он опирается на свой опыт, свою силу и знания. И готов мужественно, достойно принять любой удар судьбы, быть готовым к любому исходу. Последующие поколения, потомки поймут Енсепа, будут сострадать. Он оставил после себя память – колодец.

Режиссер вводит новые колоритные персонажи, сюжетные линии, сцены, не противоречащие замыслу писателя, но средствами кино более ярко представляющие произведение. Тема социального неравенства, тяжкий труд ради выживания, тема любви и продолжения рода, а, следовательно, продолжения дела предков – всё органично и зрелищно ложится в канву повествования, живет своей жизнью. Эффектен эпизод в подземной мечети святого Мактым ата, где Енсеп, проходя из одного помещения в другое (из одного периода своей жизни в другой?), наматывает на руку аркан, символизирующий короткую, как этот аркан, человеческую жизнь. Он сам и все пространство вокруг снято в серо-чёрных цветах: его путь окончен. А сын и его любимая находят в расщелине на берегу моря конец всплывшего аркана, и сын вытягивает его, чтоб продолжить дело отца, пройти уже свой путь.

Режиссёр ввёл и сцену зиярата, паломничества. Она подразумевалась: казах никогда не решится на важное для себя действие или поступок, не получив благословения духа предков, не посетив их могилы, не помолившись в тиши. И только в безмолвии подземной мечети в молитве приходит если не смирение, то осознание бренности бытия. И в этом почитании духа предков – особенность степного ислама. Енсеп на коленях перед могилой святого признается в своей гордыне, стремлении достичь высот, не покорённых другими. Но пересиливает отчаянное желание довести дело до конца, и твёрдый в своём решении, он уходит в свой последний путь. Режиссёр удачно выбрал место для съемок, этот момент снят в подземной мечети Султана Эпе.

Потрясающи сцены заката. Солнце уже село, но пурпурная, багряная, рубиново-вишневая полоса простирается над самым горизонтом, постепенно сливаясь с синевой небес. И в широкой степи стоит одна-единственная юрта, вернее только её остов, которую опоясывает та полоса пурпура. Ветерок обвевает. А в юрте горит керосиновая лампа, распространяя вокруг маленькой вселенной – стен-обрешётки (в отличие от вселенной-степи) тоже пурпур, тоже тёмно-вишневый цвет. Дивная картина, скрашивающая последние земные дни Енсепа, призывая к смирению, напоминая, что в его жизни были и светлые, радостные дни, как этот уходящий, но всё еще согревающий своими словно жизненными соками небосвод. Ещё один день, скоротечностью похожий на человеческую жизнь.

После просмотра фильма наверняка у многих появится желание посмотреть эти удивительные подземные мечети. Смотритель-шыракшы мечети Султана Эпе с русским именем Богдан (по паспорту) – человек необычной судьбы. Оказывается, мать его тяжело заболела во время беременности, врачи запретили рожать, так как и ребенок и она сама могли погибнуть. Она ответила, что если суждено, то примет смерть вместе с ребенком. Женщина благополучно родила мальчика, дали ему имя Кудайберген. А русский мужик, который оформлял документы, видимо друг или хороший знакомый отца, спросил, что сие означает да так и записал: «Данный Богом – Богдан».

Смотритель Богдан не навязывает какие-то свои условности, не поучает, не читает нравоучения (как например, у Бекет Ата, где одна из женщин, работниц мечети, громогласно стала поучать как жить и заявила, что надо отрубать пальцы тем, кто красит ногти). Как важно, чтобы в подобных местах не занимались бы кликушеством, не устраивали бы свою кипучую деятельность по образу и подобию государственных чиновников (в малюсеньком помещении, где хранится посох святого, стояла молодая женщина-шифоньер с внешностью чиновницы, охраняя пожертвования, приносимые паломниками. А интересно, от кого она охраняла?). А дали бы возможность задуматься, остановить свой бег, постараться переосмыслить свою жизнь.

В подземной мечети Султана Эпе, в глубине маленького помещения с куполом, откуда проникает дневной свет, и где в фильме молится Енсеп, есть низкая ниша-вход в другое выдолбленное в горе крохотное подобие помещения с низким потолком, длиной около двух метров, шириной – около полутора. Оно символизирует последнее пристанище смертного, где упокоится, найдя вечный покой, бренное его тело, превратившись в груду костей да череп с пустыми огромными глазницами. Оно напоминает каждому, что никто ничего не унесёт с собой. В тиши этой мечети, под землёй, ниже уровня моря на 132 метра, нет суеты, нет шума…

При выходе окинешь взглядом древнее кладбище, родники с чистой вкусной водой, вдохнешь полной грудью степной оживляющий ветерок с запахом жусана, гармолы-адраспана, жынгыла-тамариска. И поблагодаришь Высшие силы за дарованную жизнь, за возможность увидеть всё это.

Умит Тажкен